Когда я стала немного успокаиваться, в нос вдруг проник легкий запах цитруса, перемешанный с терпким ароматом табака. Постепенно к нему присоединились ноты алкоголя… Образ тёти стал стремительно таять, а на смену ему пришло постепенное, но очень странное пробуждение.

Раскрыв глаза, я не сразу сориентировалась в ночной темноте и даже вскрикнула от прикосновения чужих рук.

Мужских!

Где я?

— Тише… Тише… Успокойся, не плачь, маленькая, — послышался приглушенный хрипловатый голос прямо над ухом.

Морозов? Так это его руки гладили меня по голове, пока мне снилась умершая тетя? Его губы прижимались к моей макушке? И запах алкоголя тоже от него?

Сначала я замерла, не зная, как реагировать на этого пьяного кобеля, но вдруг поняла, что он прав, и я действительно плачу! Сердце стучало, как бешеное, щеки были мокрыми от слёз, а из груди то и дело вырывались шумные всхлипы.

— Отпустите, Роман Сергеевич, — просипела я и попыталась отодвинуться от навязчивых прикосновений нетрезвого мужчины как можно дальше. Но у Морозова, видимо, было совсем другое мнение на этот счет, поэтому он подхватил меня под ребра и притащил обратно, себе в объятья.

— Я не шучу! Не трогайте меня!

— Не шуми, — проворчал он и уткнулся носом мне в макушку, — теперь я понял, ты пахнешь духами моей матери. Мне нравится.

— Очень рада, что вам нравится, но лапать меня не обязательно, Роман Сергеевич, — съязвила я и уперлась ладонями в его исполинские плечи.

Нет, ну не мужик, а настоящая глыба!

После моих слов Морозов напрягся и почти сразу отпустил меня, а затем резко поднялся и широким шагом направился к двери.

— Впредь, попрошу, не заходить ко мне в спальню без стука! Иначе мне придется вернуться в общежитие! — крикнула я ему вслед, прижимая ладони к покрасневшим щекам.

Видела бы меня мама Люся! Одна в спальне с человеком, от которого буквально за версту веет тестостероном и сексом! Это даже более интимно и постыдно, чем охмурять наркомана Соболева в випке ночного клуба "Black"!

— Ты кричала и плакала во сне, поэтому я вошел, — ровным тоном ответил он и вышел, оставив меня в темноте.

Как только за высокой фигурой Романа Сергеевича закрылась дверь, я включила ночник и бросилась к замку. Покрутила его так и сяк, и убедившись в исправности, защелкнула. Он, конечно, не внушил мне доверия и вряд ли спасет, если Морозов снова решит ворваться в спальню, но хоть на время задержит вторжение.

На экране телефона тускло высвечивалось 2:30 ночи, но сон как рукой сняло. Воздух в комнате всё еще пах моим поздним посетителем, а от его прикосновений до сих пор шел мороз по коже. Оттянув свою коричневую прядь, я втянула воздух и машинально отметила: волосы тоже пахнут им и его поцелуями.

Может мне просто кажется, что у Морозова не родственный, а мужской интерес? Вдруг я, в силу неопытности, напридумывала себе лишнего?

Я ведь еще ни с кем… Да и целовалась всего с тремя парнями в жизни… С больной тётей на руках все время было не до этого. Только учеба и бесконечная череда серых дней, в которых мы боролись с её болезнью и постоянным безденежьем.