— Так может, у неё там двойня или тройня? — хмыкнул друг, с аппетитом уплетая мясную нарезку.

— У неё наглость и симуляция по каждому поводу, а не двойня. Я за все полтора года знакомства от бывшей столько гонора не видел, сколько за эти несчастные четыре недели. Сам знаешь, Кристина меня и так всегда раздражала, а сейчас, честно говоря, держусь из последних сил. Ни нежности, сука, ни умиления… Просто, млять, бесит она меня до дрожи.

Шамай вымученно вздохнул, а я почему-то вспомнил красивое кукольное лицо его жены. Девушка-картинка с шикарным телом, она весь год брака влюбленно заглядывала Олегу в рот, но он так и не смог проявить к ней никаких чувств кроме раздражения. Одно время Кристина напоминала мне Ирочку — жену Соколова, но сходство рассеялось как дым, когда Артур перевоспитал тепличную безынициативную девчонку, а затем позволил ей заниматься любимым делом. И она расцвела. Стала счастливее и красивее прежнего, а главное поумнела и повзрослела. Кристина пошла другим путём. И теперь, за свои фокусы рисковала получить взбешенного и неуправляемого Шамая…

— Мда… Помню, она лишнее слово сказать боялась и в рот тебе заглядывала. Распустилась. Я вообще думал, что ты после той истории с охранником бывшую в лесу прикопаешь, а она сучка, вывернулась и пузом тебя привязала.

— Не пузом, а ребенком. И я женщин не обижаю, если ты не забыл. За базаром следи, Серег, — рявкнул Шамай и тоже плеснул себе еще выпить.

— И ты туда же! Если так дальше пойдет, то по морде мне бить начнете? Тоже мне, друзья, — обиделся Кравцов и шумно отодвинув стул, направился к бару. Там его мигом начала охмурять какая-то розововолосая девица в платье, больше похожем на ночную сорочку.

— Он прав, Шамай. Кристина уже на шею тебе села, — подал голос я.

— Ромыч, я знаю, но сделать пока ничего не могу. У ребенка до двенадцатой недели все самые важные органы формируются! Не могу я сейчас её воспитывать! Она, чуть что за живот хватается и ревёт. Натурально так, сука, с завываниями!

Я понимающе посмотрел прямо в его черные, безысходности глаза и хмыкнул:

— Ты же понимаешь, что твое терпение на исходе? Олег, я тебя с начальной школы знаю. Если рванет, то всем мало не покажется.

Мы оба знали, что я прав. Терпение Олега действительно было на исходе. Взрывному Шамаю всегда нужна была мягкая и домашняя правильная девочка, которая своим спокойствием и мудростью гасила бы его раздражение, но попадались только глупые бабы, наоборот, подкидывающие дров в огонь его ярости. Друг еще толком не отошел после истории с охранником, который сдавал Кристине все пароли и явки, поэтому его кровь бурлила, а мозг отказывался воспринимать жену адекватно. А тут еще её хитрый ход с ребенком… Шамай и сам не подозревал, что так сильно захочет детей, пока эта стерва не нащупала его слабость. Чем теперь вовсю пользовалась.

— А может Кристина опять аферу какую-то проворачивает, чтобы тебя не упустить? — вклинился вернувшийся Кравцов.

— Скоро узнаем, — хмуро ответил Шамай, — завтра первое узи, на котором я обязательно буду присутствовать.

Честно говоря, я особо не верил в то, что бывшая Олега на такое способна. Она ведь была влюблена в него, как безумная и вместе с тем боялась Шамая, как огня. Хотя, женское коварство — страшная вещь.

Телефон, лежащий перед другом загорелся именем Кристины, и лицо Шамая свело, словно судорогой. Легка на помине, аферистка. Олег не взял трубку, а аппарат все звонил и звонил под нашими взглядами, надрывно разрывая тишину, воцарившуюся за столом.

Это было удивительно, но мой телефон, лежащий на столе, тоже разразился трелью. Сообщение от Кулецкой я уже привычно пропустил, а от Оксаны сразу открыл:

"Ты уже несколько дней не являешься домой. Не могу сказать, что я не рада этому факту, но официально объявляю, что больше никаких ужинов готовить не буду."

Наверно скрип моих зубов слышали даже за соседними столиками. Если раньше я сомневался в кулинарных способностях моей псевдоплемянницы и заставил её стоять у плиты исключительно в воспитательных целях, то теперь все изменилось. В воспоминаниях всплыли отбивные, пирожки и плюшки, которые просто таяли во рту. Да я так вкусно не ел с тех пор, как мама умерла!

Готовить она не будет?! Это мы ещё посмотрим!

"Завтра я ужинаю и ночую дома"