— Разве ты не видишь, что он занят? — «Декольте» скрещивает руки на груди, еще выше выпячивая ее. Да, это определенно сосок.

Я поднимаю бровь, глядя на Отиса. — А ты, что скажешь?

Вблизи легко понять, почему мужчины и женщины из кожи вон лезут, чтобы оказаться рядом с Отисом Кармайном. Харизма сочится из его пор. Его темные волосы растрепаны и искусно взъерошены. Они длиннее сверху и короче по бокам. Некоторые пряди потные и немного вьются от влажности. Он подтянутый, но гибкий, в чем — то сильно отличающийся от Атласа, который весь состоит из сплошных мышц. Забавно, в каком — то смысле они почти напоминают мне друг друга, хотя у них нет ничего общего. У Атласа золотистая кожа и волосы, в то время как Отис смуглый, с бледной кожей и темными волосами. И все же, каким — то образом, у них схожая аура.

Отис, должно быть, что — то заметил по моему лицу, потому что бросает еще один взгляд на «Декольте», прежде чем кивнуть мне.

— Вон там есть столик. — Отис указывает на освободившуюся кабинку.

Я немного сомневаюсь, стоит ли садиться в липкую кабинку, но я отбрасываю свое отвращение и проскальзываю внутрь, прикасаясь как можно меньше. Отис сначала засовывает футляр для гитары, а затем садится напротив меня.

— Я узнал тебя, — говорит Отис, как только устраивается поудобнее.

Я удивлена. Не знаю почему. Не то чтобы все не смотрели эти дурацкие Игры. Но я немного разочарована тем, что Отис увлекся ими, как и все остальные.

— Да, в общем — то, поэтому я здесь.

Официантка подходит к нашей кабинке и ставит напиток перед Отисом. Она наклоняется над столом, практически тыча грудью ему в лицо. Что происходит со всеми этими женщинами и их сиськами? Я вздыхаю и жду, когда она закончит.

— За счет заведения. И если тебе еще что — нибудь понадобится, просто дай мне знать.

Отис натянуто улыбается и кивает ей. Похоже, она воспринимает это как приглашение остаться. Она опирается бедром о край стола, и все кренится.

— Ты не возражаешь? — Я ворчу, не желая, чтобы джин из ванны разлился по всему столу. Одному богу известно, какие микробы в нем могли скопиться, прежде чем оно выплеснулось мне на колени.

Официантка с раздражением встает со стола и уходя бормочет что — то неприятное обо мне себе под нос. Когда Отис улыбается, в его улыбке есть нотка теплоты.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся и сыграл в «Дыре»? — Спрашивает Отис, застав меня врасплох.

Я наклоняю голову, хмуря брови, когда смотрю на Отиса. Он отодвигает принесенный официанткой напиток. Он тоже видимо знает, что здесь нужно держаться подальше от выпивки.

— Итак, э — э, да, — мямлю я, пытаясь вспомнить, что я собиралась сказать.

— «Дыра». Бар «Джерри», верно? Мы там уже встречались. Ты там не работаешь? — Отис наклоняет голову, выглядя таким же смущенным, как и я. — Или, если ты здесь не за этим, чего ты хочешь?

— Как ты вспомнил меня из «Дыры»? — Какого черта Отису помнить одну официантку в захудалом баре? — Мы почти не виделись в тот вечер.

Отис слегка улыбается, и легко понять, почему женщины швыряют в него своими трусиками, когда он на сцене.