Дядя тяжело вздохнул.

— Стало быть, месть. Лайтлин, а он-то — готов? Он же не воин…

— Готов — не готов, а сражаться будет! — отрезала мать. Рядом с Ярви люди нисколько не стеснялись его обсуждать — будто он не только искалечен, а и оглох. Его внезапный приход к власти, похоже, никого не вылечил от этой привычки. — Начинайте приготовления к большому набегу.

— Где мы ударим? — спросил Хурик.

— Знай одно — ударим. Оставь нас.

Ярви услышал стук двери и тихие шаги матери по холодным плитам.

— Хватит плакать, — проговорила она. И только сейчас Ярви осознал, что глаза его полны влаги, и вытер их, и ему стало стыдно. Ему вечно было стыдно.

Мать обхватила его за плечи.

— Выпрямись, Ярви.

— Прости, — проронил он, пытаясь на манер брата выпятить грудь. Он вечно просил прощения.

— Теперь ты — король. — Она поправила съехавшую застежку его плаща, попыталась пригладить блекло-соломенные волосы — коротко подрезанные, но все равно непослушные, и прислонила к его щеке прохладную ладонь. — Никогда не проси прощения. Ты перепояшешься мечом отца и поведешь воинов в набег на Ванстерланд.

Ярви сглотнул. Одна мысль идти в набег бросала его в ужас. А самому вести его?

Одем, должно быть, разглядел его страх.

— Я буду вашим соплечником, государь. Мой верный щит всегда рядом. Пока хватит сил — я помогу во всем.

— Спасибо, — прошептал Ярви. Кто бы помог ему уплыть в Скегенхаус, чтобы после испытания на служителя тихо жить в тени, а не гореть на виду у всех от стыда? Но эта мечта — уже прах. Сродни скверно замешенной известке, рассыпаться в мелкие крошки — удел всех его упований.

— Твой долг — отплатить Гром-гиль-Горму страданием и болью, — произнесла его мать. — А после твоим долгом станет женитьба на двоюродной сестре.

Он лишь вытаращился в стальные серые глаза матери. Слегка снизу вверх — ведь он до сих пор до нее не дорос.

— Что?

Ласковое прикосновение превратилось в мертвую хватку капкана.

— Слушай, Ярви, и запоминай. Ты — король. И пусть ни ты, ни я ничего подобного не хотели, все равно нам от этого никуда не деться. В твоей руке — наше будущее, но рука твоя свисает над пропастью. Тебя не чтут и не уважают. У тебя мало союзников. Ты обязан скрепить нашу семью браком с дочерью Одема, Исриун, так же, как был обязан твой брат. Все уже обговорено. Все согласны.