Мы стянули мёртвое тело монстра с девушки. Опасения мои, хвала Богу, оказались напрасны: литовка, вспоминая всевозможные трёхэтажные маты, поднималась с земли. Мы принялись ржать, будто обезумевшие на балу у Сатаны. Чулок, светя фонариком на наши довольные рожи, для пущей уверенности послала всех нас к ядрёной фене. Я продолжал смеяться, пущай грудь до сих пор пронзала боль. Отсмеявшись, мы оглянулись назад — никого. Ни Кондуктора, ни Чумы, лишь одинокое тело верзилы и загаженный его немногочисленными мозгами асфальт.

Волков с собаками Павлова мы окончательно разбудили, ибо вой не прекращался ни на минуту, как тогда на Волковской. Да, в темноте труднее от них отстреливаться, но что поделать. Так мы пристрелили пару троек собак, не доходя до середины пути. Остальную часть до последней третьей остановки прошагали в тишине. Я уже видел очертания самого проспекта Славы, но что за ним — глаз выкали и спусти в унитаз. Путь к заветной цели, как назло, преграждал чей-то силуэт. Ох, не к добру! Конечно же, можно было обойти дворами, но там мы рисковали попасть в засаду к псам.

— Кто здесь? — светил я фонариком вперёд себя. Рядом с нами стоял мужик в потёртом джинсовом костюме. Седые длинные волосы спадали на плечи.

— Вам удалось обмануть смерть — стал хлопать человек.

— Что за ё*твою мать? — возрёк Пашка дрожащим голосом.

— Да тихо ты! — осёк я его. — Я вас не понимаю, уважаемый…

— Индеец — глядел на нас через сальные волосы ответчик. Что-то шаманское было в его очах, глубокое и древнее. — Зовите меня Индейцем. Я местный в здешних краях.

— Нам надо пройти — не мог угомониться Пашка.

— Заткнись — на сей раз возразил ему Ахмет так, что тот больше не подавал голос.

— Что значит, обмануть смерть? — сглотнул я ком, внезапно подкативший к горлу. — У нас там, видите ли, Кондуктор за спиной.

— Я его и имел в виду, Молох — казалось, Индеец прирос к месту, разве что руки двигались. От последнего слова, а именно обращения, холод пробежал по моему телу.

— Откуда вы…

— Я всё знаю — перебил Индеец. — Вот и обманувший смерть. Оглянитесь.

Я не знал, что отвечать, как поступить. Мало ли, что на уме у местного, вообразившего себя бабушкой Вангой. Как Божий день я понимал, что шаман нами ловко манипулирует. Но думать не пришлось, я и так всё понял, когда первой ахнула Белый Чулок оттого, что (кого) увидела позади себя.

— Чума?!

— Да — всё так же лаконичен оставался боец.

— Но как ты? — диггерша, как и все, была в замешательстве.

— Я просто дал Ему то, что он просит — Чума подбирал каждое слово. — Билет.