– Из Таны есть ли гости? – Раничев прокатил по столу денгу.
– Тана? А, Азак… Заходил один парень, да-а.
Денга незаметно перекочевала в ладонь слуги.
– Только он один раз заходил, мыслю – живет у кого-то, не у нас, да-а.
– А где живет, не знаешь, да-а? – передразнил Иван.
– Не знаю, бачка.
– А какой хоть из себя? Мыслю – не знакомец ли мой?
– Такой краснорожий, круглый… Похваляется, что из Таны, а по выговору – московит, слова вроде как через губищу тянет.
– Московит?! – Иван напрягся, вспомнив провокатора Игнашку. А ведь Игнашка остался у Армата Кучюна… Так-так, уже тепло, совсем теплее… – Слушай-ка, паря… Тебя как зовут-то?
– Рустем.
– Вот что, Рустем – заработать хочешь?
Глаза татарина – или кыпчака? – заблестели. Раничев улыбнулся:
– Вижу, что хочешь. Вот что, как появится этот московит, ты дай знать. Ефимия постоялый двор знаешь?
Служка кивнул и исчез, зажав в ладони еще один сребреник.
Допив пиво, Раничев с Лукьяном направились к выходу. И не разминулись в дверях с каким-то высоченным рыжебородым детиной. Нахально оттолкнув Раничева, тот с ухмылкой прошел мимо, отпустив какую-то обидную шутку. Сидевшие за столом выжидательно подняли головы.
– Ставлю десять против одного на длинного, – азартно сказал кто-то.
– Эй, верста, – положив руку на саблю, окликнул обидчика Раничев. – Тебе что, двери узки стали?
– А и узки, – обернулся детина, выхватив из-за пояса огромных размеров тесак. – Выйдем на двор, поговорим?
– Запросто, – Раничев давно уже навострился прилично орудовать мечом и саблей, а потому не считал детину таким уж опасным. Тем более, спину прикрывал верный Лукьян.
Они вышли на задний двор. У стены столпились ожидающие зрелища зеваки. Не говоря ни слова, детина резко повернулся и, взмахнув тесаком, напал… Раничев без особого труда отбил натиск – соперник и впрямь оказался не на высоте, не воин, так, обычная корчемная теребень, опасная лишь для зазевавшихся прохожих да своих собственных прихлебателей. Иван быстрым, почти незаметным глазу движением вышиб из рук детины тесак. С кем связался, паря?