– Выходит, монастырские старцы про то капище знают? Эвон, язычника в обитель взяли!
– Да, думаю, что и нет, – пожал плечами Евсей. – При Феофане-то, Агафии, да отце-келаре – набожнее нет человека, а как те за порог… Хотя старцы не очень-то про то допытываются, им главное – чтоб порядок в скиту был. Вот в веригах всех и держали, меня да еще пару парней с девками – наловили обманом в селищах да рядках дальних. Робяты чуть помене меня, один – Лавря, другого – Ондрюхой кличут.
Михряй вздрогнул:
– Так тож наши! И куда ж их?
– Мыслю – не для себя их выловили и, уж тем паче, не для капища поганого, а на продажу. Сеночь приехал мужик один, да и не мужик – молодой парень, кругломордый, нахальный – нас всех по одному, прости, Господи, голыми к нему таскали. Тот осматривал, будто лошадей… Почти всех взял, нас только с Настеной-девой оставил. Настена не понравилась, что хворая, – все кашляла, а что до меня, то, сказал, слишком уж взрослый… А уж опосля, как увезли всех, в скиту один Дементий да служки его остались, – Евсей тяжко вздохнул. – Ну, а дальше – видели… Кабы не вы… Эх, Настену жалко – хорошая была девка. Обеими б руками удавил гадов.
– Да уж, сыщешь их, как же, – Михряй посмотрел в небо. – Эвон, снег-то сыплет. – Ну, Феофан-отче, устроил дела…
Евсей вдруг покачал головой:
– Мыслю, не Феофан в том деле главный – истинный-то всему хозяин другой, какой-то Филофей-старец, о том раз проговорился Дементий. А Феофан да присный так – с боку припека.
– Филофей, говоришь? – задумчиво протянул Иван. – Ладно, разберемся.
Подошел Митрофан-охотник:
– След-то санный, глубокий… Не должно б так засыпать, что не раскопать.
– Идем, – кивнул Иван. – Нечего тут болтать.
Простившись с оставшимися, они привязали к ногам лыжи и ходко пошли к реке. Пока шли, снег перестал валить хлопьями, посветлело, проглянуло яркой голубизной освобождающееся от туч небо, а как спустились к реке, вовсю уже сияло солнце. Морозило.
– Ну вот, – Митрофан осторожно, еловой веточкой, смел со следов снег. – Вишь, господине, меж полозьями – подковы отпечатались?
Раничев молча кивнул.
– Ну, и сам смотри – куда?
Иван опустился на колени… Ага! Ну, как же он раньше не догадался, а ведь проще простого.
– Налево они свернули, – отряхивая с колен снег, усмехнулся он. – К Угрюмову.
Сказал, и защемило сердце. Это ж надо, вот так вот, нагло переться пусть не в самый большой город, но тем не менее. Угрюмов – не деревня захудалая, тысяч пять там проживает, а то и побольше. Воевода имеется, княжеское управление, короче – власть, которая, в отличие от того, что тупо писали в советских учебниках, стоит не только на страже «интересов собственников-феодалов», а, как и любая государственная власть, защищает большинство населения, иначе б давно ее смели. И вот этой-то власти крайне не нравится людокрадство, за подобные делишки могут и головенку оттяпать. А эти – не боятся – едут! Значит, имеется в верхах достаточно влиятельный покровитель… Старец Филофей? Нет, пожалуй. Никто о таком и слыхом не слыхивал. Так, может, никакой он и не старец вовсе? А Филофей – так, псевдоним, ник, погоняло поганое. Вычислить бы этого Филофея… Обязательно нужно вычислить! А сейчас что – идти по следам в Угрюмов или возвращаться домой. Скорее, домой – переодеться в боярское, взять оружных людей – в людных местах по одежке встречают. Иван обернулся к охотнику:
– Идем домой, Митрофан.