Вернулась Умм Нидаль с подругами, и началась обычная арабско-женская толкотня. Я люблю арабских женщин, но не тогда, когда хочу спать. Я уснула на матраце в той же комнате. Сквозь сон я ощутила, как меня накрывают одеялом, и услышала шепот Адхама:
— Отдыхай, Катя.
Меня разбудили в семь утра. Я еле смогла открыть глаза. Рядом спала Кристина. Умм Нидаль принесла нам чаю. Только тогда я вылезла из-под теплого одеяла.
Кристина проснулась в очень плохом настроении. Постель с бельем ей только снилась. Более того, я думаю, что вчерашние посиделки были задуманы, чтобы уложить нас в гостиной. И это понятно. Любая хорошая хозяйка держала бы таких гостей подальше от любых кроватей в доме. И так-то хлопот с нами много. Все одеяла, которыми мы накрывались, нужно дезинфицировать, потому как вши очень хорошо осваиваются и в шерсти. Подушки и матрацы тоже придется тщательно чистить. Но Умм Нидаль обещала Кристине, и та не смогла ей этого простить. Хотя, может, все дело в том, что Кристина не получила утренней дозы? Ведь она уже много лет на Ближнем Востоке. Неужели не смогла смириться, что арабы лгут?
Когда мы, сидя на полу, допивали чай пришел Адхам и запрыгнул под мое одеяло. В комнате было холодно. Я напомнила ему про педикулез и чесотку, но тот очень по-доброму улыбнулся и сказал:
— Думаю я уже заразился!
Это напомнило мне Хасана. Стало грустно.
После завтрака нас посадили в машину, и мы тронулись.
Нам никто не говорили, куда нас везут, но по тому, как виновато на меня поглядывал Адхам, я поняла, что нас везут на север.
Солнечным утром понедельника мы прибыли в Дамаск.
Часть пятая. В Дамаске
Тюрьма в районе Кафр-Суса. День первый
Нас отвезли в полицию, где с порога сказали, что обеих депортируют. Кристина заплакала.
В полицейский участок тут же примчался Ахмад. Узнал он меня не сразу, а когда узнал, то тоже разревелся.
— Что они с тобой сделали? — хныкал он.
Я хотела сказать, что все в порядке и что я просто не ела какое-то время, но Ахмад бы не понял мои слова как шутку.
Спросила, как там Вонючка. Ахмад сказал, что кот каждый день приходил к моей двери и мяукал.
— Ты же знаешь, я ненавидел этого кота. Но сейчас мы подружились, — добавил он. — Я прихожу после работы домой, и мы вместе сидим у твоей двери…
Он опять заплакал. Я не знала, как надо себя вести, когда на моем плече ревет мужчина. Слава богу, пришел учитель Басам, который дал ему платок, а потом отправил за круассанами. Выспросил у полицейских подробности, адрес тюрьмы, куда нас определили, имена начальников и так далее.
Меня он обнял и сухо сказал: