— Да! — подхватили мы снова.

— Ну что тут такого? Просто поделились книгой…

— Да! — продолжали мы.

— Но в Алеппо небезопасно! — неожиданно сменил он пластинку. — Вам лучше посидеть здесь, пока мы вас не отправим в Дамаск.

Он продолжал все так же ласково, но я ощутила запах лапши, которую он воодушевленно собрался вешать нам на уши.

А он живописно поведал нам, как хорошо с нами здесь обращались: не били, не приставали, не унижали. Охранники шли нам на встречу, заботились о нас и переживали.

По его словам выходило, что мы буквально попали на курорт. И так все правдоподобно!

В этот момент в помещение забежал Товарищ Доктор, неся в руках пустые шприцы. Нам рассказывали о том, как замечательно жить в тюрьме, в то время как в комнате напротив пытали нескольких заключенных.

— Я тоже делаю все возможное со своей стороны, чтобы улучшить им жизнь! — вставил слово доктор, проворно заполняя шприцы желтоватой жидкостью из небольшой склянки. Готовые к употреблению шприцы он ловко зажимал между пальцев левой руки так, чтобы этой рукой можно было наполнить следующий. Я прочитала этикетку на бутылочке. На ней было написано латиницей: «Abolin».

— Недавно я предложил им витамины! — не отвлекаясь от работы, пожаловался доктор подполковнику. — Но эта Русия отказалась!

Кристина еще помнила последствия тех волшебных «витаминов», и слова врача ее взбесили.

— Витамины? Витамины?! — выкрикнула она. — Какие еще витамины! Даже ребенок в Польше знает, что витамины растворяются в жиру! А Катя не ела две недели! Вы доктор вообще или кто?

Этим замечанием она его уела. Он даже заткнулся и замер так с согнутыми в локтях руками, между пальцами в разные стороны торчали иголки шприцов. Судя по всему, пытка, куда собрался наш добрый доктор, была групповой.

— Вот этого недоучку-дантиста называют здесь доктором! — обратилась ко мне Кристина уже по-русски. — А меня, доктора гуманитарных наук, называют шлюхой!

«Доктор» услышал слово «дантист», понял, что с ним здесь считаться не будут и, деловито зажав последний шприц в зубах, выбежал из комнаты.

Басим вернулся к нашим баранам.

— Девушки, — обратился он к нам, — я вас очень хорошо понимаю. Вы же ни в чем не виноваты.

— Если мы не виноваты, то почему тогда здесь сидим? — спросила я.

Он опять начал было гнать про нашу безопасность и про то, что нет самолетов в Дамаск, но я скривилась так, что он понял: еще чуть-чуть, и я перестану делать вид, что ему верю, а он хотел меня в чем-то убедить.

— Я не в силах вас выпустить, — замурлыкал он. — Но я могу попытаться вам помочь. Сейчас я запишу все ваши требования, а ты, Катя, должна поесть! Что ты хочешь? Шаурму, фаляфель, салат, пиццу? Ты только скажи, и мы все тебе принесем!