– Легонечко, – шепнула Рут.

Джой взяла ластик, зафиксировала бумагу возле буквы «к» двумя пальцами. Осторожно потерла лишнюю полоску. Когда та заметно побледнела, решила – сойдет, иначе бумага порвется. Рут, нависшая над плечом сестры, заметила:

– Думаю, сойдет. Иначе бумага порвется. – Она улыбнулась, ее родимое пятно вспухло. – Закончи «нектар», а потом еще два слова, и хватит. Не надо нам повторения вчерашнего.

Весь день Джой боролась с бурным потоком желания и удовольствия. При каждой мысли о словаре угри в животе тонули в воображаемом океане темного шоколада с клубнично-сливочной начинкой. Интересно, можно ли рассказать о словаре Марку, не высмеет ли? И видит ли Марк картинки? Если уж кто и способен на такое, то наверняка он…

Джой дописала «нектар», задумалась о следующих двух словах. В голове закружили образы Венди, вместе с ними пришли слова «зависть» {красный чертенок, танцующий на Библии} и «страх» {холодный металлический нож}. Джой полностью отдалась этим словам и картинкам.

– Отец вернется с собрания старейшин только через полчаса, – сказала она. – Успею сделать еще кое-что.

Раскрыла блокнот на форзаце, украшенном мраморными завитками различных оттенков коричневого и кремового. В верхней трети белел небольшой прямоугольник в тонкой темной рамке.

– Заглавие. – Рут кивнула.

– Да. – Джой занесла ручку над белым прямоугольником, нерешительно остановилась. – Прямо девственная чистота. Боюсь испортить. Как будто… новорожденный младенец.

Рут фыркнула.

– Знаешь, что иногда случается с новорожденными, Джой? Они умирают, их даже «испортить» нельзя. Ну, а везунчики, которые не умирают, быстро усваивают, что в жизни нет никакой чистоты, – в ней только рвота, рак, мигрени, шрамы, бородавки, нищета, угри, войны, голод, корь, прыщи, запоры, гнилые зубы, синяки, ветряная оспа… – Рут перевела дыхание. – И давай не забывать про ненависть, ложь, страх, тайны, зависть, злость… и порку.

– Вот видишь? Лучше остаться чистой и умереть, чем пройти через все это.

– Тебе легко говорить. Как бы я хотела…

– Нет! Нет, не хотела бы, – зашипела Джой, бросая ручку. – Ты не представляешь, что такое получать оплеухи, слушать крики в свой адрес, бояться каждый день, каждую секунду, терпеть порку – до крови, до мяса! Лучше б я умерла… И попала в Рай с Венди Боскомб – или даже в Ад. Куда угодно, лишь бы там не было его.

Рут молчала, а Джой гнала от себя воспоминания о семействе Фелисити, об улыбке Венди Боскомб, о старшей школе совсем скоро, о том, как Марк пытался защитить ее после побега хорьков, и о книгах… тысячах книг, которые она прочтет за долгие годы предстоящей жизни.

– Ладно, ладно, – пробормотала Джой. – Я впишу заглавие в прямоугольник. – Она погрузилась в размышления, взяла ручку. – Ничего лучше не придумывается.

Прижала обложку к столу и старательно вывела:

– Может, со временем придумаем что-нибудь получше, – заметила Рут.