— Нет, — перебила я резко. — Я больше не собираюсь бегать.

— Ты уедешь, — надавила голосом Марина. — Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что ты любишь толпой? Если не уедешь, то узнают обязательно, поверь, милая. Может, даже подловят тебя, и отлюбят так, как ты предпочитаешь!

В ушах зазвенело, Руслан подался вперед, что-то зло выговаривая Марине.

Она отвечает. Я вижу, как шевелятся её губы, но звуки до меня не долетают. Угрожает рассказать? Она может. И в нашем поселке найдутся те, кто решится на изнасилование. Ни совсем молодые парни, ни мужчины не знают слова «нет».

Я ведь уже проходила это.

Но сейчас меня заботят не угрозы Марины, пожалуй, мне плевать. Я просто хочу, чтобы Мирон выжил, чтобы поправился, и чтобы Марина получила по заслугам.

Какие же они разные — Мирон и его сестра! И как я могла долгие годы быть настолько слепой? Как?!

— Я не уеду, — прошептала я.

— Ты не уедешь, да. Я все улажу, — пообещал Руслан.

— Ты просто идиот, — усмехнулась Марина.

— Хватит! — повысила я голос. — Мы решим все позже, сейчас нам всем нужно думать о Мироне!

Марина хотела съязвить, но наткнулась взглядом на Руса, и отвела взгляд на двери в реанимацию. В коридоре пусть и темно, я знаю, что уже утро, что эта ночь завершилась. И, наверное, за окном уже солнечно и ярко.

Но солнца я не вижу. Только темноту.

Я даже пожалела, что попросила прекратить скандал. Тяжело. Очень тяжело слышать эту густую тишину, вдыхать больничный запах, и понимать, что бессильна, и ничем не можешь помочь. Лучше, наверное, занимать себя скандалом, чем думать.

Думать о том, насколько виновата в произошедшем.

Останься я в комнате с Мироном, этого бы не было. Нет, я не жалею о том, что было между мной и Русланом, это было хоть и пошло, но прекрасно. Сейчас все видится четко — это было предопределено, Мирон правду говорил, что рано или поздно нас бы притянуло друг к другу. Но нужно было дождаться, пока он расстанется с Мариной. Тогда до реанимации бы не дошло.

«Хватит! — приказала я себе. — Уже ничего не изменить. Хватит!»

Но мысли не подчиняются приказам, и я снова вижу кровь на своих руках. Красную, густую, почти черную… И эта картинка исчезает, разбитая на осколки неуместно громким звонком мобильного.

Кто-то звонит Русу. Значит, жизнь не остановилась.

— Да, — ответил он устало. — Уже… хорошо, да. Один? Она со мной… да, тоже… минут через двадцать, ждите.