Он хмыкает и наклоняется ниже, его голос раздается где-то совсем рядом, так, что я перестаю слышать что-либо вокруг.

— Не думаю, что нам стоит так близко прижиматься друг к другу. — Я не сразу понимаю смысл услышанного, но как только до меня доходит, начинаю отчетливо чувствовать каждый участок тела, который прикасается к партнеру. В панике предпринимаю попытку отстраниться. Его руки не дают мне этого сделать. — Я лишь сказал «не стоит», но не говорил, что собираюсь что-то менять — и как ни в чем не бывало, он невозмутимо продолжает вести меня в танце.

Наши глаза встречаются. Мои испуганные зелёные и его темные, почти черные. Сердце стучит все чаще. Моя рука непроизвольно сжимает его предплечье. Боже, какое крепкое тело. Теперь понятно, почему брюнетка так за него цеплялась. Я бросаю взгляд на столики. Ну да, сидит и испепеляет меня взглядом. Наша негласная битва, известная только мне, продолжается. В этом раунде победа за мной. Трибуны ликуют.

— Что вы ей сказали?

— Кому?

— Брюнетке в чулке, она выглядит расстроенной.

Вот не стоило так говорить! Что за язык такой? Как помело, честное слово! А вдруг они друзья? Он усмехается, а я чувствую только его теплую ладонь на своей талии. Как раз в том месте, где еще не начинается платье. Прикосновение кожи к коже. Непрошенные мурашки разбегаются по телу и их не остановить.

— Что если сейчас же не уйдет, свой счет будет оплачивать сама.

Со знанием дела киваю и вдруг отчетливо осознаю, как сильно наслаждаюсь этим моментом. Больше, чем могу себе позволить. Зря я все это затеяла. О чем я только думала?

— Не лучшее начало трудовых отношений, — удрученно бормочу я.

— Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь? — уточняет он.

— Если я сначала думаю, то нахожу тысячи причин этого не делать.

— Это всего лишь танец, Элизабет — усмехается он, снова произнося мое имя так, как никто до этого — но раз уж мы здесь, будем получать удовольствие.

«Удовольствие» загорается неоновой вывеской перед моими глазами. Его руки сжимающие мою талию, мои руки цепляющиеся за его плечи. Мысли путаются. Майк, несомненно, будет безмерно рад.

— На что вы поспорили?

Эта фраза резко возвращает меня к реальности. Неоновая вывеска над головой тухнет. Трибуны хором делают «оооооох» и напряженно замолкают. Мы танцуем только потому, что он пожалел меня и согласился. Просто танец. Способ победить в игре. Но почему я чувствую, что проигрываю?

— На желание, — отвечаю я тихо.

— Теперь оно мое.

Я вскидываю голову и встречаюсь с его глазами.

Многозначительность этой фразы тяжёлым электрическим импульсом пробегает по моему телу. Телу, которое каждым миллиметром отчаянно ощущает его близость. Я смутно осознаю, что мы остановились. Его глаза гипнотизируют, и он продолжает говорить своим низким бархатным голосом: