И через минуту получил ответ:

Что взять с собой, когда собираешься пуститься в бега? Я достаточно натаскался тяжелых рюкзаков по скаутским лагерям, чтобы понять, что каждый лишний грамм врезается в плечи со всей силой земного тяготения. Сделаешь миллион шагов – и это уже не грамм, а целая тонна.

– Правильно, – сказала Энджи. – Логично. И не стоит брать одежды больше чем на три дня. Всегда можно простирнуть в раковине. Уж лучше ходить с пятном на футболке, чем таскать чемодан, который не влезет под самолетное сиденье.

Она достала и бросила на кровать сумку из пуленепробиваемого нейлона, которую обычно носила наискосок через плечо – при этом ремень укладывался в ложбинку между грудями, и от этого зрелища мне делалось жарковато. Сумка была объемистая. Энджи принялась складывать туда одежду.

– По-моему, надо взять три футболки, запасные джинсы, одни шорты, три смены нижнего белья, три пары носков и свитер.

Она открыла спортивную сумку и достала умывальные принадлежности.

– Не забыть бы завтра перед уходом положить зубную щетку.

Наблюдая, как она пакуется, я приуныл. Вдруг нахлынуло осознание, что завтра я ухожу. Может быть, надолго. Возможно, даже навсегда. А Энджи словно и не переживала совсем.

– Как ты думаешь, иксбокс захватить? – спросила она. – Там на жестком диске куча информации, заметки всякие, рисунки, письма. Не хочу, чтобы это попало в чужие руки.

– Вся твоя информация зашифрована, – пояснил я. – Так всегда делается в «Параноид-линуксе». Создай аккаунт на сервере Партии пиратов и отправь туда образ жесткого диска письмом самой себе. Я тоже так сделаю, когда приду домой. А иксбокс не бери, в Лос-Анджелесе новый купишь.

Она так и сделала. Пройдет пара часов, не меньше, прежде чем электронное письмо протиснется сквозь узкий канал соседской сети Wi-Fi и проложит себе путь до Швеции.

Потом Энджи закрыла клапан и туго стянула ремни. Сумка сжалась до размера футбольного мяча. Я не мог скрыть восхищения этим фокусом. Если пройтись с таким багажом по улице, никто и внимания не обратит – ну идет человек в школу, что тут необычного.

– Да, вот еще что. – Энджи подошла к тумбочке и достала презервативы. Извлекла их из коробки и сунула в сумку, потом отвесила мне шлепок.

– Что дальше? – спросил я.

– Дальше мы идем к тебе, и ты собираешь вещи. А мне пора бы познакомиться с твоими родителями.

Она бросила сумку на пол среди сваленной одежды и прочего барахла. Моя бесстрашная подруга была полна решимости оставить позади всю свою прошлую жизнь и уйти. Просто ради того, чтобы быть рядом со мной, поддержать наше дело. Это же надо! Мне тоже захотелось совершить что-нибудь такое же самоотверженное.

Когда я вернулся, мама уже была дома. Сидела на кухне перед открытым ноутбуком и отвечала на почту, одновременно в микрофон гарнитуры объясняя какому-то несчастному англичанину из Йоркшира, как ему с семьей приспособиться к жизни в Луизиане.

Я переступил через порог, за мной вошла Энджи. Она улыбалась во весь рот, однако сжимала мне руку с такой силой, что кости похрустывали. Понятия не имею, чего она так беспокоилась. Ведь ей предстоит провести с моими родителями всего один этот вечер, вряд ли больше, даже если дела наши пойдут не на лад.

Увидев нас, мама тотчас же прервала разговор с йоркширцем.