Мне и в голову не приходило, что он опубликует мои бредни в своем журнале. И уж тем более я и подумать не мог, что историю подхватит американская пресса.

– Мы съехались сюда, потому что наш принц умер и нам следует избрать нового правителя.

– Принц?

– Да. – Я постепенно входил в роль. – Мы Древний народ. Наши предки пришли в Америку в шестнадцатом веке и поселились в диких лесах Пенсильвании. Нами правит королевская семья. Живем мы по-простому и не пользуемся современной техникой. Но наш принц, последний представитель правящей династии, на прошлой неделе скончался. Его сгубила неведомая ужасная болезнь. Все юноши Древнего народа отправились на поиски потомков одного из членов королевской семьи, который во времена моих прадедов ушел из нашего клана, чтобы поселиться среди современных людей. Говорят, он оставил после себя наследников, и наша цель – найти всех, в ком течет королевская кровь, и вернуть на престол, который по праву принадлежит им.

Вся эта белиберда пришла мне на ум без малейших затруднений, потому что я зачитывался фэнтезийными романами.

– Мы нашли женщину, которая знает этих потомков. По ее словам, один из них остановился в этом отеле; мы пришли за ним. Но здесь нас выследил вражеский клан. Они не хотят, чтобы мы вернули нашего принца. Им надо, чтобы мы и дальше оставались слабыми и покорными. Вот почему мы никому не раскрываем наших тайн и стараемся как можно меньше общаться с Новым народом. И даже этот разговор с вами для меня нелегкое испытание.

Он не сводил с меня внимательного взгляда. Я опустил руки, а значит, стал «видимым» для вражеского клана, и одна из вампирш уже подкрадывалась ко мне. В последний миг я обернулся и увидел, как она надвигается на нас, раскинув руки и шипя на самый красочный вампирский манер.

Я тоже раскинул руки и зашипел в ответ, потом, воспользовавшись ее замешательством, метнулся через вестибюль, перескочил через кожаный диван, ловко обогнул растение в горшке. Вампирша бросилась в погоню. Я заранее разведал путь к отступлению – вниз по лестнице к расположенному в подвале фитнес-клубу – и рванулся туда, оставив преследовательницу позади.

Больше я того итальянца не видел. Зато рассказал о встрече с ним одному из собратьев-ролевиков, тот сильно приукрасил ее и все два дня снова и снова пересказывал ее чуть ли не каждому встречному.

А в том итальянском журнале обнаружилась сотрудница, которая когда-то защищала диссертацию об общинах амишей – живущих в пенсильванской глубинке рьяных противников научно-технического прогресса. Наш рассказ показался ей необычайно интересным. Опираясь на его записки и расшифровки интервью, привезенные из Сан-Франциско, она сочинила восторженную душещипательную статью о трогательно несовременных приверженцах древних традиций, странствующих по Америке в поисках своего принца. В наши дни напечатать можно все что угодно, бумага все стерпит.

Но беда в том, что подобные истории охотно подхватываются и перепечатываются. Первыми на нее обратили внимание итальянские блогеры, потом американские. Со всех концов страны приходили сообщения о встречах с «Древним народом», однако трудно сказать – то ли рассказчики присочиняли, то ли нашу вампирскую игру позаимствовали другие ролевики.

По пищевой цепочке средств массовой информации новость добралась аж до «Нью-Йорк таймс», а тамошние журналисты, на беду, очень серьезно относились к проверке фактов. Репортер, которого отправили на расследование, проследил всю цепочку вплоть до отеля «Монако», владельцы отеля отправили его к организаторам «Гибельного света», а те, смеясь, поведали, как оно было на самом деле.

Впрочем, после этих событий ролевые игры уже не вызывали у меня такого восторга. Нас, ролевиков, заклеймили как величайших на свете брехунов, трепачей и пустозвонов. Пресса, которую мы, сами того не желая, раскрутили на публикации о «Древнем народе», в отместку выставляла всех ролевиков как прожженных мошенников. На гребне этой волны Чарльз растрезвонил по всей школе о наших с Дэррилом ролевых подвигах.

В общем, неудачное выдалось время. Некоторые из ролевиков не обращали внимания на бесчисленные подначки, но мы с Дэррилом переживали очень сильно. Издевались над нами безжалостно. Тон задавал Чарльз. Я то и дело находил в рюкзаке пластиковые клыки, мелюзга в коридорах блеяла мне вслед подобно мультяшным вампирам, некоторые при виде меня начинали говорить с деланым трансильванским акцентом.

Вскоре после этого мы переключились на игры в альтернативной реальности. В некоторых отношениях это даже веселее и при этом не смотрится так диковато. Однако время от времени я все же скучал по плащу с капюшоном и по беготне в гостиничных коридорах.

В отличие от «лестничной реакции» – esprit d’escalier, – самые неловкие жизненные ситуации имеют свойство преследовать вас еще много лет. Я могу с фотографической точностью вспомнить любую глупость, какую натворил или сморозил давным-давно. И если на душе кошки скребут, то в голову, естественно, лезут ситуации, когда я испытывал примерно такое же чувство, и перед глазами вереницей проходят все былые унижения.

Пока я пытался сосредоточиться на Маше и своей грядущей печальной судьбе, мои мысли снова и снова возвращались к происшествию с Древним народом. Когда газеты одна за другой начинали издеваться над ролевиками, меня терзало примерно такое же, как сейчас, тошнотворное ощущение, словно я стою у края пропасти. Казалось, все вот-вот поймут, что это я навешал лапшу на уши доверчивому итальянскому редактору в модных джинсах с кривыми строчками, накрахмаленной рубашке без воротника и огромных очках в металлической оправе.

Но подобные размышления часто приносят пользу. На ошибках можно учиться.

Теория, конечно, красивая. Может быть, подсознание для того и вытаскивает на свет грустные видения былого, чтобы вы перевернули страницу вашей жизни и отпустили их мирно упокоиться в забвении. Мое подсознание постоянно этим занимается, видимо, в надежде, что я наконец совершу какой-то решительный шаг.

Всю дорогу домой я прокручивал в голове тот случай и размышлял, как поступить в случае, если «Маша» окажется подставой. Мне нужны гарантии безопасности.