– Настолько плохо?

– Я, – сказал, глядя мимо, Мийол, – оскорбил её семью.

– Насколько прямо?

– Не очень. Просто сказал, что, не будучи по крови Тамарен, никто не станет превращаться в живую ледышку без серьёзных причин… что даже ассистента не держать, делая всё лично – это совершенно не… и что я – мы – не такие, как вис-Чарши.

– Замечательно. И?

– Она сказала, что соглашение об ученичестве всё меньше устраивает её. И спросила, какой компенсации я пожелаю за то, что передал ей знания моей магической школы.

– Ещё того замечательнее. А что ты на это ответил? Нет. Не только что. Как ты ответил?

– …

– Сын.

– …я тоже постарался заморозиться. У меня неподалёку магоклон работал. Я перенёс в него основной фокус внимания, сделав живое тело как бы куклой…

– Отзеркалил, значит.

– Да. И…

Мийол замолчал. Ригар подождал немного, ничего не дождался и сказал:

– Позволь мне ещё разок угадать. Ты с предельной, вполне оскорбительной вежливостью из свежеустановленной бесчувственности – или, лучше сказать, полной контролируемости – сказал, что если ей привычнее чисто деловой формат общения, услуга за услугу и добро за добро, то ты не посмеешь настаивать на привычной тебе манере и всемерно постараешься перенять ту, которую показывает и предпочитает глубокоуважаемая. И что вопрос достойной компенсации за один из наименьших секретов школы Безграничного Призыва ты смело оставляешь на глубокоуважаемой. На её совести, чувстве соразмерности и деловой этике.

– …

– Что, так хорошо угадал?

– …слова были немного другие.

– Но смысл именно такой, угу. И что она?

– Понадеялась, что я действительно перейму её манеру общения, пообещала подумать о достойной плате за Призыв Подобия Артефакта, попрощалась и удалилась.

– И насколько она при этом была обижена?