Стараясь понять, куда он попал, архитектор повертел головой. Сзади стеною стояли высокие стебли травы, из которых он выбрался с огромным трудом. Впереди маячил торец широкой лесопосадки, уходившей вперёд.

С одной стороны от длинной искусственной рощи лежали заросли созревших подсолнухов, с большими головками, наклонёнными к низу. С другой, виднелась стерня от недавно убранной ржи. Между жнивьём и деревьями шёл пыльный просёлок, который, по словам билетёрши, вёл прямо к шоссе под названьем «Пекинка». Оно протянулось от Москвы до Китая.

Парень взглянул на низкое хмурое небо, затянутое плотными серыми тучами. Наступавшие сумерки быстро сгущались и обещали в ближайшее время превратиться в глухую осеннюю ночь. Глеб зябко поёжился.

— «Хорошо бы, успеть до дождя! Не то земля быстро размокнет. Утонешь в непролазной грязи по самые уши». — подумал он и с максимальной скоростью устремился вперёд.

Архитектор очень спешил. Он преодолел третью часть расстояния, остававшегося до широкой «Пекинки» и тут стало очень темно. Мрак, упавший на землю, полностью поглотил слабые отблески света, лившиеся со свинцового неба. Лишь высокая стена из деревьев, расположенных справа, позволяла парню понять, где он сейчас находился?

Скоро Глеб уяснил, что топать по тёмной степи, весьма утомительно. Особенно в осеннее время, когда над головой нет ни единого проблеска звёзд. Парень неплохо видел ночною порой, но и это его не спасало. Он то и дело, наступал в какие-то ямы и рытвины. То ли, натыкался на норы сурков или сусликов? То ли, попадал в дождевые промоины?

Мало-помалу ветер усилился. Кроны высоких деревьев стали грозно шуметь. В лесополосе появились какие-то непонятные звуки и шорохи, сильно волновавшие Глеба. Время от времени, раздавался особенно отчётливый шелест листвы, треск сломавшихся веток и сучьев, упавших на землю.

Ожившее воображение парня, рисовало большой силуэт какой-то мифической твари, крадущейся вдоль тёмной обочины узкой дороги. Ему мерещилось, что прямо сейчас, а может быть, всего через миг, из плотных кустов выпрыгнет, страшное чудище. Вскочит сзади на спину. Разинет огромную пасть и вопьётся в шею зубами.

Он хорошо понимал, что в близь лежавших полях всю живность истребили очень давно. Сейчас здесь не встретишь волков. Ну, а медведи из леса сюда никогда не заходят. Другие зверушки не представляет какой-либо опасности. Поэтому, на него не могут напасть злобные и кровожадные хищники.

К сожалению Глеба, спокойствия подобные мысли ему не добавили. Затем, появилась другая ужасная мысль: — «А что если в кустах притаился маньяк? Ведь в данном районе убили около десяти человек. Причём, части разрубленных тел всегда находили в таких же посадках».

За спиной раздался рокот мотора. Не поняв, в чём, собственно дело, Глеб испуганно обернулся на звук. Яркий сноп света вылетел из-за небольшого пригорка и больно ударил в глаза, привыкшие к тьме. Парень инстинктивно зажмурился.

Не желая попасть под колёса, парень сдвинулся вправо. Сошёл на обочину и отступил к самым кустам. О том, что нужно «голосовать», архитектор даже не вспомнил. Таким экзотическим образом, он сроду не ездил. Такси в городе, для него было дорого. Поэтому, он всегда ждал автобуса.

Машина подъехала ближе и, к истовой радости Глеба, она остановилась напротив. Двигатель заработал чуть тише. «Ближний» свет немедля погас. Остались гореть лишь небольшие подфарники. Они были сильно забрызганы грязью. Так что, едва разгоняли плотную тьму.

Раздался приятный мужской баритон: — Прыгай ко мне, подвезу до шоссе.

— «Слава Всевышнему!» — сказал про себя архитектор: — «А то набредёшь в степи на маньяка. Он расчленит тебя на куски и бросит в посадке. Будешь здесь гнить, пока грибники не наткнуться на голые кости».

Простая идея о том, что душегуб может передвигаться на «тачке», ему почему-то не стукнула в голову.

— Спасибо! — благодарно откликнулся Глеб. Выбрался из придорожных кустов и быстро шагнул к старой машине. Помятая створка широко распахнулась, но лампочка в салоне не вспыхнула.

Почти что на ощупь, парень упал на сидение. Торопливо закрыл дребезжащую дверцу. Повернулся налево и поднял глаза. В кабине горели лишь светодиоды приборной панели. Они излучали так мало света, что архитектор почти ничего не увидел.

Угольный контур мужской головы слабо маячил в проёме окна. За ним висело свинцово-чёрное небо. Глеб скореё ощутил, чем смог рассмотреть широкие мужские ладони, сжимавшие руль.

Тут он струхнул до такой сильной степени, что мороз прошёлся по телу: — «Какой же я идиот!» — выругал парень себя: — «Влез в машину непонятно к кому. А вдруг это и есть тот самый убийца, который расчленяет людей? Что же мне делать теперь?»