– Когда у меня появится первый миллиард, со мной такого не случится, – пообещала Верна, ставя на сушилку миску. Мытье посуды закончилось. – Мясной рулет и запеканка будут готовы через несколько минут. Я поставлю их остывать и двинусь восвояси.

– Передайте привет Сэму.

– Он сегодня грозился собственноручно починить газонокосилку. Я хочу застать его еще с двумя руками.

Верна подхватила большой пластиковый мешок с мусором, чтобы отнести в бак. Меган повесила мокрое полотенце сушиться.

– До пятницы, – сказала она Верне.

– Передайте Вуди, что булочки я испекла специально для него. Да и вам не помешает съесть парочку. А то совсем отощали.

– Держу пари, что на Марсе нет вкусных булочек.

– У них на Марсе и дерьма-то нет, – ответила Верна, открывая заднюю дверь. Она остановилась на пороге, затем снова повернулась к Меган. – Пока вы рисовали свою картину… ту, где Вуди с оленями… я помалкивала. Но теперь, когда картина почти готова… – Верна замялась. – Конечно, я не ахти какой знаток живописи. Может, и сама не знаю, чтó болтаю.

– Большинство знатоков живописи тоже не знают, о чем говорят. Но у вас есть глаза. Говорите как есть. Я не обижусь.

– Тогда вот что я вам скажу. Правильно вы сделали, что вернулись в Пайнхейвен. Вы здесь и сердце подлечили, и душой воспрянули. В другом месте вы бы такой чудесной картины не нарисовали.

– Спасибо, Верна. Я очень ценю ваше мнение.

– Жаль, ваша матушка не дожила и не увидела ни Вуди, ни ваших картин. От них холодок пробирает, но в хорошем смысле.

Сара Грассли умерла от лейкемии, когда Меган было пятнадцать. Через пять лет ее отец снова женился и переехал с новой семьей во Флориду. Меган не отдалялась от него. Наоборот, сожалела, что они почти не общаются, но его любви и заботы на всех не хватало. Разговаривая с ним, Меган часто чувствовала, будто говорит с дядей, а не с отцом.

Верна взяла мусорный пакет и ушла, оставив дверь открытой.

Меган не обратила на это внимания. Уже несколько часов она не видела Вуди и потому пошла к нему наверх.

Утвердив свою власть над Джастин, Ли Шекет вылезает из густой травы. Его влечет запах воды и негромкий шелест ручья, который течет через луг. Подойдя к берегу, он становится на колени.

Он насытился. В руках и ногах ощущается тяжесть, мысли текут медленно. Никогда он не чувствовал себя таким цельным, как сейчас.

Ему хочется взглянуть на себя, но этому мешает сумеречный свет и быстрое течение. Отражение в воде тусклое и искаженное. Глазницы и вовсе выглядят пустыми.

Одной рукой он разглаживает воду, как будто это может остановить ее течение и убрать рябь с поверхности. У него ничего не получается.

Тогда он принимается смывать кровь с волос и лица. Сложив ладони чашей, он зачерпывает воду и пьет. Поначалу вода имеет привкус крови, но постепенно он исчезает.