— Ты всю жизнь живешь в Смоленске, а про систему подземных ходов никогда не слышала? — осуждающе сказал Николай, надевая рюкзак себе на плечи.

— Я не знаю. В смысле — я не помню. Извини! — смущенно пробормотала Майя, а про себя подумала, что опять что-то не то ляпнула спросонья. Николай улыбнулся и погладил ее по голове.

— Контуженная ты моя! Все время забываю про твою травму головы и поражаюсь выборочной памяти, — сказал он снисходительно. — Надевай куртку, проверь шнурки на кроссовках и посмотри, чтобы ничего не свисало, шарф там или ремень на джинсах. Чтобы ни за что не зацепиться ни здесь, не тем более в узком ходе подземелья. Если мы, конечно, его найдем. Но думаю, что найдем, ибо дедушка моего школьного друга говорил, что в доме есть выход в подземелье.

— И куда же оно нас приведет? — спросила Майя.

— Скорее всего куда-то к Днепру.

— А тот самый дед был в нем? — поинтересовалась Майя.

— Не был и лично сам входа не видел, ему рассказывали соседи.

Они двинулись по помещениям подвала. Те напоминали залы с большим количеством перекрытий внутри. В первых двух было проведено электричество. Николай включал свет, и они внимательно осматривали место, в особенности пол, на котором теперь уже валялся другой тип мусора — строительный. Старые гнилые доски, остатки деталей сантехнических конструкций. Видимо, сантехники тоже не особо задумывались о том, что хорошо бы хоть что-то вынести на помойку. Зачем, ведь сюда никто не ходит, так что пусть будет бардак. Позже за неимением электрического освещения пришлось пользоваться ручным фонарем. Стало понятно, что кот — это лишь предлог старушки, никаких окон и вообще каких-либо лазеек в подвале не было, не могло сюда забраться животное с улицы. Вскоре они достигли помещений следующего подъезда и нашли второй выход из подвала, но он тоже оказался заперт. Такая же старая деревянная дверь, обитая дерматином, а далее скорее всего лестничный пролет и какая-нибудь современная железная дверь. В общем-то они и не надеялись, что второй вход будет открыт. Это было бы удивительным везением. Они шли дальше, проходя зал за залом. В одном из помещений, недалеко от стены, Николай увидел большую старую батарею. Майя не придала этому никакого значения и удивилась, когда Николай ногой пытался сдвинуть ее с места. И только тогда она заметила, что батарея лежит на каком-то возвышении. Наконец Николай сбросил ее.

Под батареей показался люк.

— Вот он, родненький, — сказал Николай и попросил Майю взять фонарик и посветить ему на крышку люка. Выглядела она ужасно: грязно-медного цвета, местами очень сильно проржавевшая, но высокая, толщиной с мужскую руку и по виду достаточно тяжелая. Николай схватился за крышку и кряхтя снял ее. Изнутри повеяло холодом — казалось, там было еще темнее, чем снаружи. Вниз шла крутая металлическая лестница.

— Ну вот мы и нашли с тобой подземный ход, — сказал Николай. — Давай-ка накинь капюшон куртки на голову, мало ли что может упасть сверху, та же грязь. Приятного мало. Мы теперь с тобой не только руфферы, но и диггеры, — ухмыльнувшись, сказал он.

Майя очень обрадовалась входу в подземелье, но радость эта прошла, как только Николай спустился и она последовала за ним. Они держались за пыльную шершавую железную лестницу и шли вниз. Там было холодно и пахло канализацией. Наконец, она встала ногами на каменный пол подземелья. Майя интуитивно прикрыла нос рукой, чтобы хоть как-то защититься от запаха, Николай осветил фонариком окружающее пространство. Они находились в самом конце туннеля, который был достаточно узким: при желании они могли бы пройти по нему рядом друг с другом, но тогда пришлось бы задевать куртками красные кирпичные стены. На невысоком арочном своде потолка росли небольшие десятисантиметровые сталактиты, они свисали тонкими сосульками почти над самыми головами. Майе вдруг вспомнилось, как в одной из телепередач рассказывали, что за десять лет сталактит вырастает в среднем на один сантиметр. «Это им лет сто, получается», — думала она, пытаясь прикинуть их длину на глаз. Николай пошел вперед, освещая фонариком путь; следом за ним осторожно двинулась Майя. Атмосфера была как в хорроре. Девушке казалось, что она здесь просто задохнется. Николай, чувствуя ее волнение, стал отвлекать рассказом о подземельях. Его голос звучал здесь глухо, отражаясь от старых каменных стен туннеля. Он рассказывал, что весь Смоленск издревле изрыт подземными ходами, которые прокладывались еще во времена постройки крепости. Во время Великой Отечественной войны подземные ходы активно использовались людьми. Они связывали важнейшие стратегические пункты города. После войны здесь даже жили люди.

— А сейчас городские власти как-то используют подземелье? — спросила дрожащим голосом Майя. Она не любила замкнутые пространства. Не то чтобы у нее была фобия, но чувствовала она себя неуютно.

На эти ее слова Николай повернулся, посветил фонариком в стену рядом с ней, так чтобы тень падала ей на лицо. Наклонился и поцеловал ее долгим поцелуем в губы. Майя, растерявшись от неожиданности, чуть не оттолкнула его, но вовремя спохватилась и просто схватилась руками за рукава его куртки. Потом он сказал:

— Все будет хорошо. Мы обязательно выберемся, — затем развернулся и пошел дальше по туннелю, продолжая свой рассказ, будто ничего не произошло.

— Да. Схемы ходов есть и у наших спецслужб. Некоторые коридоры и помещения до сих пор используются в стратегических целях. Кстати, эти части подземных ходов закрыты от обывателей. Какую-то часть спецслужбы специально завалили, чтобы люди не шастали. Некоторые туннели обвалились, но многие намеренно засыпаны еще довоенным поколением. Я пару раз был в Смоленском подземелье. Знаешь, будучи курсантом школы милиции, я и еще трое моих однокурсников ходили с местными диггерами в походы. В первый раз мы спустились в подземелье непосредственно под крепостной стеной в районе ее восточной части. Это был кирпичный туннель со сводчатым потолком, построенный во времена строительства стены. Он был небольшой, метров сто пятьдесят — сто семьдесят в длину. Однако на меня это произвело впечатление. Было интересно посмотреть на старую кирпичную кладку, осознавать, что этим ходом пользовались люди еще несколько столетий назад. Он, правда, был сильно исхоженный и не длинный, но хорошо сохранившийся. Поговаривали, что в былые времена там прятались фальшивомонетчики. Наверное, не врут, потому что одно время в подземелье ребята находили старинные монетки. Потом продавали их. Кстати, деньги были, может, и небольшие, но ощутимые для жизни. Хотя тогда, когда я туда спускался, всё уже было вынесено. Мне, конечно, хотелось посетить еще какой-нибудь подземный туннель, поэтому во второй раз мы попросили диггеров найти ход подлиннее, и они повели нас к реке Городянка. Спускались мы через трубу водоканала, потом она переходила в гранитную кладку девятнадцатого века; далее шел небольшой участок, скорее всего семнадцатого века, он как раз под мостом; затем опять гранитный туннель, а за ним современный бетонный ход и опять труба водоканала, ведущая к Днепру. Вот такая вот смена эпох за короткое время перед глазами. Впечатляющее зрелище! И в общем-то этого похода мне хватило, чтобы удовлетворить свое любопытство и больше не ходить в подземку. А у диггеров, с которыми мы путешествовали, даже была своя карта с подземными ходами.

— Городянка? — удивленно спросила Майя.

— Сейчас это подземная речка Смоленска, а раньше это была обычная река. Когда в девятнадцатом веке прокладывали железнодорожные пути, речку сделали подземным руслом. Затем ее надо было вписать в систему очистных сооружений города, так появилась бетонная часть подземелья и сама труба водоканала.

— Надо же! — сказала Майя. — А когда построили этот туннель, по которому мы идем?

— Сейчас подумаем. Кирпичные стены, тот же невысокий, но сводчатый потолок, едва уцелевшая каменная кладка на земле, — задумчиво рассуждал Николай. — Мне кажется, это одно из каких-то ответвлений подземного хода семнадцатого века. Сколько их было вырыто под городом, сказать сложно. Так что мы идем заброшенным старинным туннелем, сделанным несколько столетий назад. Ощущаешь дух истории?