— Наш немец делал?

— Он.

— Занятный сундук. Надо спросить сколько возьмет.

Приятели вышли за ворота и остановились в нерешительности. Видно было, что обоим хотелось одного и того же, но никто первый не хотел высказать своей мысли.

— Ну, куда-ж мы? — спросил, наконец, Бородавкин.

— А по мне все едино. Спервоначалу хоть в «Америку», — пробурчал Квасов.

— В «Америку», так в «Америку». После такой поездки не грех и встряхнуться. Айда к «Шестипалому!».

Приятели повернули за угол и направились к чайной под заманчивой вывеской «Америка».

Товарищи Пашка Квасов и Сенька Бородавкин питали наследственное отвращение к труду и врожденную вражду ко всему, что так или иначе соприкасалось с законностью.

— Работа дураков любит, — говорил Квасов.

— И законы для дураков пишутся, — пояснял Бородавкин.

Они поддерживали свое существование теми средствами, которые с наименьшей затратой энергии дают наибольшие результаты.

В настоящее время их поле деятельности было довольно широко и расходилось от центра к перифериям — Петроград — Витебск — Ташкент — Омск — Мурманск, — вот тот огромный плацдарм, на котором приятели развертывали свои стратегические и тактические таланты.

Короче говоря, друзья занимались спекуляцией.

Несколько дней тому назад они вернулись из Омска, распылив там партию не совсем чистого товара, каковая операция принесла им определенно чистые барыши.

Теперь предстояло произвести окончательный расчет, требующий сложных вычислений и кристальной ясности мысли.

А так как ясность мысли, как и ясность погоды, наступает лишь после должного орошения почвы, то визит в «Америку» не требует особенных разъяснений.

Приятели набрали у стойки по тарелке разной снеди, уединились в кабинет для почетных гостей и приказали подать туда пару чаю.

— «Американского», — подмигнув, пояснил Бородавкин толстому буфетчику — «Шестипалому».

— Не сумлевайтесь, настоящий «Ара», — усмехнулся толстяк, знавший посетителей и их вкусы, как свои шесть пальцев.