— Ах, негодяй! То-то он за веревкой так долго ходит! Что-же, зови начальство.

В довершение ужаса «труп» в сундуке зашевелился и поднял голову.

Весовщики даже попятились.

Опухшее заспанное лицо, перемазанное чем-то темно-красным, с недоумением оглядывалось вокруг.

— Что тебе здесь надо? — грозно спросил Пров Павлыч.

— Ничего… — ответил воскресший, высвобождаясь из своего узилища.

— Как ты сюда попал?

Бородавкин узнал сундук, сообразил, что это работа приятеля и усмехнулся.

— Шутка это, товарищи… На спор… Мне, значит, приятель говорит — не вылежишь, а я говорю — вылежу… Ну и поспорили…

— А почему-же ты весь в крови?

— Кровь? Где? — Бородавкин провел рукой по лицу и волосам. — Это клюква, товарищи.

Весовщики засмеялись.

— Ах, лешие, чем занимаются!

К этому времени подошло несколько человек носильщиков.

— Что-же, Пров Павлыч, милицию звать? — спросил первый пришедший.

— Не надо, товарищи, милицию… Шутка это, — с глуповатым видом протестовал Бородавкин.

— Они, лешие, на тележке приехали. И тележка у вокзала стоит. Я его, неумытого, и нести помогал, — рассказывал носильщик собравшимся.

— Ну, вот видите, и тележка стоит, — уже весело упрашивал Бородавкин. — У нас такой уговор: он меня в сундуке сюда доставит, а я сундук обратно привезу.

— А сундук чей?

— Наш. Столяры мы. До свиданья товарищи, спасибо вам. Угощенье за мной, — балагурил Бородавкин, видя добродушное настроение вокруг и взваливая сундук на спину.