— Их труднее подделать, — вставил Манфред.

— Получив деньги, Стедлэнд достал письмо, написал расписку на обратной стороне, положил его в конверт и передал моему мужу. Когда Джефри вернулся домой и распечатал конверт, он нашел там только лист чистой бумаги.

— Он подменил письмо. — сказал Мен-Фред.

— То же говорил и Джефри. Тогда-то Джеф и решил совершить это безумное дело. Вы слышали о «Четырех справедливых»?

— Я слышал о них, — ответил Манфред серьезно.

— Мой муж преклоняется перед этими людьми, — сказала она. — я думаю, он читает все, это пишут о них. Мы все же обвенчались. Я настояла на том, чтобы мы поженились, как только выяснилось наше положение. И вот на второй день Джеф приходит ко мне.

— Грэс, — говорит он, я думаю применить метод «Четырех» к этому дьяволу Стедлэнду.

И он рассказал мне свой план. Очевидно, он наблюдал за домом Стедлэнда и узнал, что этот человек остается один со слугой на всю ночь. Бедняжка Джеф, он оказался очень посредственным грабителем! Вы сами слышали сегодня, как ему удалось проникнуть в комнату Стедлэнда. Кажется, он надеялся испугать этого человека своим револьвером.

Манфред покачал головой.

— Стедлэнд научился стрельбе еще в Южной Африке, — сказал он. — это лучший стрелок, которого я знаю. Разумеется, он накрыл вашего супруга, прежде чем тот успел полезть в карман за револьвером.

— Да, — согласилась она, — Ну, вот и вся история. Если вы можете помочь Джефу, я буду молиться за вас всю свою жизнь.

Манфред медленно поднялся.

— Это была безумная попытка. — сказал он, — прежде всего, Стедлэнд не стал бы дерзать компрометирующий его документ у себя дома, где он не бывает шесть часов в день. Возможно даже, что письмо уничтожено, хотя это и кажется мне сомнительным. Он удержал его, чтобы впоследствии еще раз воспользоваться им. Шантажисты— прекрасные психологи, и Стедлэнд уверен, что этим письмом ему удастся еще раз выманить у вас деньги. Но если только это письмо существует…

— Если оно существует….. — повторила она; у нее начиналась реакция и губы ее дрожали.

— Я вручу его вам не позднее, чем через неделю, — сказал Манфред, прощаясь с ней.

Мистер Ноа Стедлэнд вышел из зала суда, не получив особого удовлетворения за исключением того, что вышел оттуда через общие двери и без полицейскою конвоя. Он был не трус, но очень впечатлительный человек, и ему казалось, что тщательно подобранные слова судьи скорее в своем тоне, чем в содержании, выражали замаскированное порицание ему. Но ему нечего было беспокоиться. Он был человеком состоятельным, и состояние свое приобрел по крохам — иногда эти крохи были довольно значительными, — отнюдь не руководствуясь в своих делах такими отвлеченными понятиями, как совесть или раскаяние. Жизнь казалась этому высокому широкоплечему человеку игрою, и Джефри Стор, к которому он не питал никакой неприязни, был только проигравшим игроком.

Он вошел в свой дом, запер дверь и поднялся по лестнице, покрытой потертым ковром, в рабочий кабинет. Комната тонула в полумраке. Казалось, ее наполняли тени его жертв, но мистер Стедлэнд не верил в духов. Он дотронулся пальцем до стола из красною дерева, обнаружил на нем пыль и выругал про себя свою поденную прислугу.

Вытянувшись в кресле, с толстой сигарой в зубах, он попытался проанализировать странное ощущение, испытанное им в суде. Поведение судьи и защиты, недоброжелательное отношение к нему со стороны публики, судьба подсудимого и бледное лицо женщины не могли нарушить его душевною равновесия. И, однако, у него было такое чувство, как будто бы кто-то стоит сзади и наблюдает за ним.

Его размышления были прерваны звонком: он спустился вниз и открыл парадную дверь. За дверью стоял его помощник и слуга, выполняющий все его поручения, и смотрел на него виновато улыбаясь

— Входите, Джон, — сказал Стедлэнд, запирая за ним дверь, — спуститесь в погреб и принесите мне бутылку виски.