— Это шутка.
Я уставился на Синха — он стоял, небрежно оставив посох, и смотрел на меня спокойными ничего не выражающими глазами. Прошло мгновенье, другое — под моим взглядом его лицо пошло красными пятнами. Еще мгновение, и он согнулся пополам от смеха.
— Ха-ха-ха, — смех подобный громкому ржанию огласил окрестные горы. Я же стоял на месте, чувствуя, как мое лицо заливает краска.
— Да, давно я так не смеялся, — наконец Синх встал, со всхлипыванием вытирая выступившие слезы.
На секунду я представил, как втыкаю копье ему в живот. Тяжелое лезвие с легким скрипом разрезает плотную синюю ткань, пробивает мышцы, входит внутрь. Руки наваливаются на древко, раскачивая его, заставляя наконечник разрывать внутренности.
— Эй! Ты чего?! Я же пошутил, — Синх отшатнулся от меня, вскидывая руки в притворном испуге.
Наверное, что-то выдало мои мысли. Может взгляд, а может побелевшие пальцы, вцепившиеся в копье.
— Не шути так больше, — слова с трудом протиснулись через пересохшее горло.
— Хорошо-хорошо. Больше не буду, — ответил Синх вполне серьезным тоном. — Присядь, отдохни. Я сейчас сниму шкурку, и пойдем дальше.
С этим словами он протянул мой нож. Я послушался совета и отошел в сторону. Последний взгляд Синха мне совсем не понравился. Слишком внимательный и цепкий. Как будто меня внимательно оценивают, проверяют реакции в различных ситуациях. Может быть, это излишняя паранойя, но приставить соглядатая под личиной проводника, ход вполне в духе местных интриганов.
Еще мне не понравилась моя реакция на угрозу, точней этот отходняк, когда опасность миновала. Трясущиеся руки и подгибающиеся колени — я здорово перепугался. Полтора года адских тренировок, боли и унижений, ради того, чтобы испугаться первой мелькнувшей тени. Хороший из меня воин-мститель… саркастичная усмешка растянула пересохшие губы.
— А ты молодец, попасть ножом ласке в шею за шесть шагов, да еще с ходу. Я бы так не смог, — вещал Синх, склонившись над тушкой. — Да и в стойку сразу встал. А то, что потом руки дрожат — это бывает. Мы, помнится, новичкам в постель чучело прыгуна или паскудника подкладывали, так некоторые даже простыни пачкали.
Проснуться и увидеть морду прыгуна? Меня передернуло. Ну и шутки у этих ребят…
— Вот и все, сейчас промою шкурку, засыплю дубильником и пойдем, — Синх распрямился. — Только по сторонам все равно смотри, в следующий раз на самом деле может быть прыгун. И не бойся, что я смеяться буду — лучше испачкать штаны, чем сдохнуть от яда, поверь мне.
Итак, Дома воинов — закрытые организации, всех воинов обучают с раннего детства и с самого начала прививают преданность к Дому. Достаточно послушать, как разливается Синх: «Наш Дом самый лучший, мы благородно защищаем крестьян от тварей, а если нам кто-то не кланяется, скотина неблагодарная, то получит посохом по хребту!» Но я не о том думаю. Какое мне дело до Дома Идущих? Мне бы просто выжить в этом жестоком мире. А как это сделать, когда я от страха стоять на ногах не могу?
Дорога, едва намеченная колея на каменистой почве, споро ложится под ноги. Блики клонящегося к закату солнца играют между камней. Легкий ветерок приятно холодит разгоряченную грудь. Дышать немного трудно, — наверное, высота сказывается. Судя по солнцу, скоро будет очередная ночевка.
Со страхом можно бороться разными способами, самый надежный способ — это опыт, опыт многочисленных боев, схваток не на жизнь, а на смерть. Все, что мне надо, — выжить в этих схватках. Я усмехнулся. Но можно пойти по более простому пути — тренировочные бои, спарринги. Не знаю, почему сенсей не проводил их, на мой взгляд, они могли мне серьезно помочь.
— Синх, — позвал я бодро шагающего впереди монаха.
— Да?
— А мы можем сегодня устроить тренировочный поединок? — задал я мучавший меня вопрос.