— Да, спрашивай.

— А у вас всегда кланяются тем, кто стоит выше?

Синх даже сбился с шага, потом через несколько секунд опять рассмеялся.

— Я все забываю, что ты из дальних краев. Наверное, ты многого просто не знаешь, — начал отвечать он. — Крестьяне выражают нам свое почтение, ведь мы домио этой земли.

Домио — владельцы земли, имеют право на сбор налогов и обязательства по защите живущих на ней — донес до меня мой невидимый переводчик.

— Мы защищаем их от тварей Леса. Они поставляют нам еду и выполняют работы, необходимые для защиты долины, — продолжил Синх свою речь.

— А что будет, если какой-то крестьянин не выразит своего почтения?

Синх крутанул свой посох. Гул рассекаемого воздуха, окованный металлом конец с чмоканием погружается в землю.

— Тот, кто не выражает почтения домио, нарушает гармонию общества, — Синх использовал еще какое-то слово, смысл которого я до конца не понял. — Он должен быть наказан. Один удар тай’да, без смерти. Если неуважение покажут несколько человек из деревни — будет наказана вся деревня.

Веселые ребята… Одного удара хватит, чтобы переломать половину ребер и ключицу заодно. Боевой посох Идущих по Пути — страшная вещь. А в умелых руках… Перед глазами мелькнуло утро, когда сенсей решил мне показать любимое оружие монахов нашего монастыря.

— Лови, — сказал сенсей и кинул мне белый посох.

Белая палка буквально снесла подставленные ладони. Если бы я не ожидал подвоха, то точно бы уронил эту белую трубу с весом лома себе на ноги. Поудобней перехватив тяжеленный «подарок», я рассмотрел его поближе. Подарок оказался все-таки деревянным. Твердое белое древко, слегка шероховатое, с обеих сторон одинаковые металлические наконечники, длиной в две ладони, необычной шестигранной формы. Длина посоха примерно в рост человека. Я попробовал раскрутить древко. Шероховатое дерево неожиданно удобно легло в ладони. Идеальный баланс, если бы не этот вес, то был бы очень удобный посох.

Сенсей молча отбирает свой «подарок». Легкое движение руки в черном — белое древко с гулом размывается в белый круг. Мгновение, другое, и посох замирает неподвижно. Я видел много чудес на этом плацу, но все равно эта легкость меня впечатлила. Сенсей крутил тяжеленный посох, словно какую-то тростинку.

— Древко из белой йхан, — у меня перед глазами мелькнул образ, высокого деревца с голым, абсолютно прямым стволом и охапкой листьев на верхушке. — Сердцевина высверлена, внутри упругий стальной стержень. Наконечники утяжелены, этим посохом спокойно можно дробить камень. Что некоторые и делают.

С этими словами сенсей поднял руку, в которой невесть откуда оказался небольшой булыжник размером с картошку. Взмах — камень отправляется в полет. Стремительный белый росчерк, и булыжник взрывается словно граната. Осколки каменной шрапнели выбивают дробь из стены и зарываются в белый песок.

— Запомни, Идущие одни из самых опасных воинов в открытой схватке. Никогда не подставляйся под их посохи, — тихий шипящий голос звучит где-то на краю сознания.

Странно, давно это было, а я помню то утро как сегодняшнее. Кстати, о сегодня — я огляделся. Впереди что-то насвистывает себе под нос мой проводник, все так же неутомимо меряя дорогу быстрыми шагами. Сбоку по-прежнему журчит речка, быстрые потоки бегут наперегонки среди множества камней. Только поля уже закончились, вокруг каменистая земля с редкими зарослями кустарника. Да и сама дорога ощутимо забирает вверх, к ущелью.

Выход из ущелья преграждает довольно внушительная стена метров восьми высотой. Над ней возвышается две деревянные платформы, напоминающие дозорные вышки. Еще одна особенность приковывает взгляд — центр стены над рекой закрыт деревянной перегородкой. Или это не просто перегородка, а часть стены сделана деревянной… На фоне мрачного камня необработанное дерево смотрится как-то глупо.

— Это из-за селей, — Синх, остановился и проследил направление моего взгляда. — Проще восстановить деревянную перемычку, чем расчищать завалы или строить новую каменную стену. И так почти каждый год приходится камни убирать. Если сильный сель не ослабить, то он смоет часть полей. А еще тут отлавливают всяких мелких тварей, что иногда проходят через заставу или по склонам гор, — продолжил он.

— Смоет? — эхом отозвался я.