Надышавшись свежим воздухом, мы вновь забрались в броневик и уже через десять минут под приветственные крики солдат выгрузились на нашей стороне. Даже Чижов пришел в себя чуть раньше, чем я предполагал, чтобы тут же, как и все мы, оказаться в плотном кольце людей с автоматами в руках.

– Прошу сдать оружие. – Вперед выступил невысокий человек с густыми пышными бровями.

Солдаты вокруг заволновались. На дворе стоял 1943 год. Люди прошли через многое и чувствовали в себе силы. Игнорировать собственное мнение они не позволили бы сейчас никому. Бровастый особист это понял и тут же скорректировал линию поведения.

– Просто следуйте за мной, с вами хотят побеседовать!..

В такой просьбе сложно было отказать. Ропот вокруг умолк, удовлетворившись подспудным обещанием справедливости. Русский человек на многое готов пойти за правду, но слишком легко верит обещаниям.

Лурье пошел первым, сунув портатор в карман. Мы плотной группой двинулись следом. Единственное, чего я не понимал, так это откуда на передовой взялись особисты. Обычно они предпочитали держаться в глубоком тылу. И отчего они так рьяно взялись за нас сразу после столь яркого боя?

– Начальник, – прошептал Чиж, старавшийся держаться рядом со мной, – они же нас завалят! Сейчас только отойдем чуть дальше. Смотри, у тех двоих автоматы сняты с предохранителей, готовы стрелять в любой момент…

– Я вижу, веди себя спокойнее. И будь готов действовать, если что!..

– Разговорчики! – прикрикнул бровастый.

Мы угрюмо замолчали.

Наконец наша группа добралась до командного блиндажа. Особист негромко отдал приказ, и его автоматчики остались снаружи. Нас же пригласили зайти внутрь.

А там нам навстречу шагнул Ставрига, огромный и сияющий, и крепко обнял шедшего первым Влада.

– Спасибо тебе, капитан! И тебе спасибо. – Очередь дошла и до Гранина. – И тебе, и тебе…

Он остановился, только когда поблагодарил каждого из нас, не погнушавшись даже Чижовым. Тот хотя и скривился, но объятия выдержал.

– Они герои, товарищ полковник! – восторженно крикнула Катя. – Они такое сделали!

– Я знаю, – кивнул Ставрига и тут же резко бросил бровастому: – А вас я попрошу покинуть помещение!

Лицо особиста мгновенно покрылось красными пятнами, и он попытался возразить:

– Вы не имеете права, я подчиняюсь напрямую…

– Знаю, кому вы подчиняетесь. Можете ему и жаловаться, а сейчас… вон!

Полковник Ставрига произнес последнее слово с таким глубоким чувством неприкрытой ненависти, что бровастый не выдержал. Он вылетел из блиндажа как ужаленный, бормоча под нос проклятия и грозясь принять меры.