Глава 10. В СССР секса нет!

Нашей группе приказали разместиться в деревушке неподалеку. Именно там сейчас находились полковые кухни и полевой госпиталь, туда же распределили танкистов и артиллеристов. Влад Лурье остался со Ставригой объяснять ситуацию и разбираться в документах, найденных в портфеле, а мы тем временем устроились в старом покосившемся домике. Чиж ушел изучать окрестности, Коля с Серегой озаботились проблемами пропитания. Рана у меня оказалась не опасная – так, оцарапало по касательной. Милая медсестра быстро меня перебинтовала и отпустила, и я, вернувшись, завалился на железную кровать с продавленным матрасом, но никогда прежде мне не лежалось столь комфортно.

Я прикрыл глаза и практически задремал, как вдруг в комнате ощутил чье-то присутствие, и чья-то рука коснулась моих волос. Я среагировал несколько запоздало – сказывалась общая усталость – и, перехватив руку, перебросил противника через себя, а потом открыл глаза.

Рядом со мной на постели лежала Катя. Лежала и улыбалась немного застенчиво.

– Ты что здесь делаешь? Меня уже зовут?

– Молчи. – Она провела рукой по моим губам, а потом внезапно склонилась, пощекотав меня своими длинными волосами, и поцеловала.

– Катя!..

– Молчи, – повторяла она и целовала мое лицо еще и еще.

Но я, не поддавшись очарованию момента, сжал ее плечи и слегка отодвинул от себя.

– Если ты это в знак благодарности, то не надо!..

– Глупый. – Катя мягко улыбнулась. Интересно, как женщины так внезапно умудряются менять тон отношений, лишь только случается нечто амурное? – Ты мне сразу понравился. Ты не подумай ничего, я не кидаюсь тебе на шею. Просто сегодня… это происшествие… я ведь могу умереть в любой день, в любую минуту… я это так четко сегодня осознала… а у меня еще никого-никого не было… правда… а ты мне так нравишься! Очень!

Она волновалась, оттого говорила бессвязно, сбивчиво.

– Нет, я так не могу. – Я все еще держал ее чуть на расстоянии. Ну, в самом деле, кто я, соблазнитель малолеток? Конечно, Кате далеко не пятнадцать. Но по своему внутреннему возрасту она только-только вышла из детства, вступив в романтическую пору юности. Пусть даже ей девятнадцать – двадцать лет, но в этом времени взрослели позже, я так не мог…