– Я сама так хочу! Я сама решила!

Она мягко высвободилась и вновь склонилась надо мной. Красивая, далекая. Совсем другая, чем те, к кому я привык.

Я давно уже не верил женщинам и не верил в женщин. Большинство из них казались мне глупыми, продажными, да попросту неприятными особами, от которых лучше всего держаться подальше. Конечно, исключением из правил являлось желание поразвлечься, но никаких серьезных отношений. Табу!

Слишком уж сильно изменилось женское мышление в наше время по сравнению с тем, чего я хотел. Я не мечтал о красивой кукле, желавшей только денег, не хотел сильную бизнес-леди, а хотел слабую, женственную, желанную, которую мог бы оберегать и, что самое главное, кого хотелось бы защищать от всего мира! Впрочем, до сего дня это были для меня даже не мечты, а так, смутные мысли прошлых лет. На практике же я в основном имел дело совсем с иным контингентом, не прибавляющим во мне романтических чувств, а скорее, наоборот, лишавшим своим меркантилизмом даже малейшей веры в нынешних дам.

Может быть, именно поэтому, еще при нашей с Катей первой встрече, я обратил на эту девушку внимание и все это время периодически возвращался мысленно к ее образу.

Вроде бы кто она мне? Первая встречная в этом новом мире. Какое мне дело до нее? Совершенно никакого, мне лишь бы выбраться, вернуться обратно домой. Как там сказал Гранин: они – люди-тени, все, здесь живущие. Возможно, они лишь наши отражения, и не более того. Сами по себе они существуют в полумраке и не способны ничего решать. Так я думал до этой минуты.

А теперь я видел Катю, видел ее глаза. Она не была тенью. Она – живая, она рядом, здесь, со мной. И когда она вновь поцеловала меня, так ласково и нежно, как еще никто и никогда прежде не целовал, я ответил.

И, отвечая, я четко понимал, что пускаю в свою душу нечто новое, чего у меня в жизни еще не было, названия чему я не знаю, и не факт, что я хочу этого чувства, но оно меня и не спрашивало, оно само решило все за меня, за Катю, за нас…

Потому что права была почти забытая госпожа Иванова, некогда занимавшая важную должность администратора в гостинице «Россия», заявившая во время одного из первых телемостов с Америкой, что в нашей стране секса нет. И я сейчас, утопая в бездонных глазах Кати, полностью был с ней согласен. Секса, в его низком понимании, нет и быть не может. Есть любовь. А все, что происходит в любви, – совершенно не пошло, а очень естественно.

И когда я снимал с закрывшей глаза Кати потрепанную форму, и после, целуя ее веки, губы, шею, я понимал это, как никогда…

Потом мы долго лежали рядом. Катя стыдливо, несмотря на только что произошедшее, прикрылась овчинной шкурой. На меня она не смотрела. Но и уходить не спешила.

– Катюша… – начал я, не зная, собственно, с чего принято начинать в таких случаях. До этого все было проще: заплатил денег или пообещал подарок – и никаких обид ни с одной из сторон. Рыночные отношения, чтоб их!..

– Я хотела, чтобы только после свадьбы, чтобы навсегда. Ты мне ничего не должен, ты не подумай. Я рада, что так получилось. Я тебе никогда навязываться не буду. Спасибо тебе!

Она замолчала, а я подумал, как же случилось, что спустя всего семьдесят лет люди изменились настолько кардинально. Я никогда в жизни прежде не видел таких искренних и честных девушек. Никогда!

Пусть ты лишь тень. Не важно. Для меня ты стала светом!

– Знаешь, навязывайся мне сколько угодно. – У меня в горле стоял ком. Что же это за мир такой, что за время?! Как же тут сложно и интересно жить!.. Говорилось с трудом. – Я вовсе не буду возражать против этого…

– Правда?

– Честное пионерское, – улыбнулся я. – Ты теперь со мной. Навсегда!..

Интересно, куда делось мое обычное: «Все было замечательно, увидимся, детка!»? Впрочем, привычными подобные слова были не только для меня. Девушки сами не хотят продолжения банкета, если только не имеют далеко идущих целей захвата власти над кредитными картами мужчины. Погуляли, разбежались – что может быть нормальнее и естественнее? Тем более наш отдел умел закатывать шикарные вечеринки. Может, с олигархами и их тусовками не сравнить, но для нашего городка это был уровень! Тем более когда подключался майор Шельгин…

Я вспоминал все, словно сон. Грохот дискотек, ряды дорогущих бутылок, стройных, манерных и на все готовых девушек, смеющегося Серегу, на спор сносящего коньячное горлышко ребром ладони. В городе нас знали и уважали. Поэтому никто не пытался к нам цепляться – себе дороже, тем более видя, что мы навеселе. Бывали, конечно, разные ситуации. Конфликты со случайными заезжими гостями или с подвыпившими, забывшими о субординации местными. Но обычно все решалось быстро и в нашу пользу. Проблема? Объясните человеку, кто мы такие. Не понимает? Выйдем, поговорим.