Что если это… Э?
С дрожью в коленках, Ханна прокралась в прихожую. На задней двери вырисовывались длинные темные тени, и скребущий звук усилился. «О, боже…» – прошептала Ханна ни жива ни мертва.
Ханна огляделась вокруг. На низком столике в прихожей лежало круглое пресс-папье из нефрита. Весило оно килограммов девять, не меньше. Она подняла его и сделала три осторожных шага к задней двери кухни.
И вдруг дверь распахнулась. Ханна отскочила назад. Женщина, шатаясь, переступила порог. Ее стильная серая плиссированная юбка была задрана до талии. Ханна занесла для удара руку с пресс-папье.
И тут до нее дошло. Это была ее мама.
Мисс Марин наткнулась на телефонный столик – похоже, она была в стельку пьяна. Какой-то парень стоял у нее за спиной, пытаясь расстегнуть ей юбку и одновременно поцеловать. У Ханны глаза на лоб полезли.
Даррен Вилден. Мистер Апрель.
Так
У Ханны скрутило живот. Что и говорить, она выглядела нелепо с этим пресс-папье в руках. Мисс Марин долго смотрела на Ханну, даже не потрудившись отвернуться от Вилдена.
В глазах матери читалось:
34. Приятно видеть вас снова
В понедельник утром, вместо того чтобы сидеть на первом уроке биологии, Эмили со своими родителями стояла на мраморном полу высоченного нефа Роузвудского аббатства. Она неловко одернула черную, слишком короткую юбку в складку от «Гэп», которую откопала в глубинах своего шкафа, и попыталась улыбнуться. Миссис ДиЛаурентис показалась в дверях – в черном платье с широким капюшоном, на каблуках, с крошечными жемчужинками в ушах. Она подошла к Эмили и заключила ее в объятия.
– О, Эмили, – всхлипнула миссис ДиЛаурентис.
– Мне так жаль, – прошептала Эмили со слезами на глазах. Миссис ДиЛаурентис по-прежнему пользовалась теми же духами – «Коко Шанель». Этот аромат тотчас вызвал в памяти самые разные воспоминания: как они мотались в молл на «Инфинити» ДиЛаурентис, как тайком пробирались в ее ванную комнату, чтобы украсть слабительные таблетки «Тримспа», экспериментировали с ее дорогим мейкапом от «Ла Прэри», шастали по ее гардеробной, примеряя сексуальные коктейльные платья от «Диор» второго размера.
Мимо них проходили другие ребята из роузвудской школы, занимая места на деревянных скамейках с высокими спинками. Эмили не знала, чего ожидать от этой поминальной службы. В церкви пахло ладаном и деревом. Простые круглые светильники свисали с потолка, и алтарь утопал в белых тюльпанах. Тюльпаны были любимыми цветами Элисон. Эмили помнила, как Эли каждый год помогала своей матери высаживать их рядами на лужайке перед домом.
Мама Элисон отступила в сторону и вытерла слезы.
– Я хочу, чтобы вы сели впереди, со всеми друзьями Эли. Ты не возражаешь, Кэтлин?
Мама Эмили кивнула:
– Конечно.
Пока они шли по проходу, Эмили вслушивалась в стук каблучков миссис ДиЛаурентис и шарканье своих разношенных лоуферов. Вдруг до нее дошло, почему она здесь. Эли