О таком особом видотипичном поведении, как материнский инстинкт, в целом уже было сказано в Приложении 1 "Специфика материнского инстинкта". В общих чертах там было показано, что у животных материнский инстинкт является безусловнорефлекторным механизмом: никакого волнения, никакого беспокойства за потомство и уж тем более страхов, как это свойственно людям, самке не присуще, а присущи лишь типичные двигательные реакции в ответ на специфический ключевой стимул, свойственный виду — хотя чисто внешне эти реакции и могут казаться эмоциональными. Материнский инстинкт холоден и бездушен. Как было показано, в том случае, если убрать ключевой стимул, за счёт которого мать идентифицирует своего ребёнка, то в лучшем случае она попросту перестанет его воспринимать (пример с крысами или овцами, лишёнными обоняния), а в худшем и вовсе его убьёт (пример с оглушенной индюшкой).

Чтобы показать, что у самки человека никакого материнского "инстинкта" нет, не будем сразу ссылаться на чрезвычайную вариативность материнского поведения у женщин (от искренней и горячей любви к своему чаду до совершенного равнодушия и даже злонамеренности), а рассмотрим для начала изменение данного поведения в подотряде обезьян. Как мы помним, именно на уровне обезьян, а в особенности на уровне высших (антропоидов), проходит тот самый водораздел по убыванию инстинктированности поведения в животном царстве. Дело в том, что наблюдения отчётливо показывают, что у обезьян материнское поведение не является врождённым, видотипичным.

Начнём с самого начала — с того, как происходят роды у обезьян. Общеизвестно, что самки обезьян, как только разродятся, по обыкновению тут же поедают свою плаценту, которая выходит вместе с детёнышем (Тих, с. 109). Акт поедания плаценты одновременно служит и усекновению пуповины, которую самка также заглатывает и отгрызает у самого туловища детёныша. Данное поведение обезьян известно всем приматологам, и по причине широкой распространённости его даже можно счесть видотипичным, то есть свойственным всем самкам вида от рождения. Иначе говоря, акт поедания собственной плаценты и пуповины при таком угле обзора может показаться инстинктивным. Но учёные указывают, что это не совсем так — поведение самок при родах существенно вариативно, а не строго типично: часть самок действительно поедает плаценту и пуповину, другая часть самок поедает только плаценту, а пуповину не трогает и оставляет прикреплённой к детёнышу, пока та по истечении нескольких дней не засохнет и не отпадёт; третья же часть самок нередко совсем не съедает плаценту и таскает её вместе с детёнышем, пока пуповина опять же не отпадёт сама. Таким образом, в данном случае нельзя говорить о каком-то инстинкте, так как действительной видотипичности поведения здесь нет. У прочих животных такой вариативности поведения при обращении с потомством нигде нет — всё и всегда делается стереотипно, поскольку прописано на генетическом уровне.

Теперь, что касается типичной для самок обезьян переноски детёнышей на собственном теле во время передвижения. Наиболее распространённым способом переноски является тот, при котором детёныш либо висит под брюхом матери, самостоятельно вцепившись в её шерсть, либо восседает верхом на её спине. К первому типу переноски (детёныш под брюхом матери) прибегают, как правило, самые молодые детёныши (это происходит без особого труда благодаря так называемому цеплятельному рефлексу, очень развитому в первые недели жизни, который имеет внушительную силу и который не следует путать с хватательным рефлексом, развивающимся позже). Ко второму типу переноски (восседание на матери верхом) прибегают детёныши постарше, поскольку в этом случае уже не задействовано никаких врождённых рефлексов, а всё полностью зависит от опыта и сноровки детёныша — порой некоторые детёныши способны сидеть на материнской спине совершенно без помощи рук, а удерживаясь исключительно благодаря своим нижним конечностям (как наездник обхватывает ногами лошадь).

Что важно, мать оказывает самое активное участие в том или ином способе переноски детёныша, и не только самим фактом транспортировки, но и различными способами его поддержки в наиболее быстрые моменты перемещения — при типе переноски "под брюхом" самка в таком случае поддерживает детёныша одной из рук, перемещаясь на трёх конечностях; при типе переноски "верхом" самка уже не может поддерживать своего отпрыска руками, а потому активно пользуется упругим и длинным хвостом, который способен застывать в вертикальном положении, как палка, препятствуя детёнышу скатиться со спины назад. К тому же обычно мать сама подставляет своё тело, чтобы детёныш взобрался на неё и принял необходимую ему позицию.

Два этих типа переноски детёнышей действительно можно наблюдать повсюду в стадах низших обезьян (мартышковые), что может вновь натолкнуть на мысль, что оно является видотипичным, то есть врождённым. Но это снова не так, поскольку в действительности имеются и другие типы переноски, к которым периодически прибегают те или иные матери. В частности, известны случаи, когда мать имела обыкновение носить своего детёныша, усадив себе на плечо, и поддерживая одной рукой (как женщины-индуски носят кувшин); в других случаях мать может носить детёныша на согнутом локте руки, как это распространено среди женщин. И наиболее занятным является такой тип переноски, когда мать ухватывает своего детёныша за хвост, шиворот или ногу и несёт… Причём она может нести его как в подвешенном положении, так и волоком, тащить прямо по земле.

Последний способ переноски обычно характерен для самых юных матерей. То есть факт влияния опыта здесь, конечно, опять очевиден. Такая солидная вариативность типов переносок говорит только об одном — каждая конкретная самка переносит детёныша так, как ей это удобно. Ни в коей мере такое поведение не является инстинктивным. И для сравнения можно вспомнить представителей прочего животного царства, которые всегда переносят детёнышей строго видотипичным образом — к примеру, кошки всегда закусывают котёнка непременно за холку, и только так и переносят.

Что касается общего ухода за детьми, то здесь снова наблюдается большое разнообразие в методах у разных матерей (Тих, с. 106). То есть вариативность поведения вновь очень большая, что никак не может быть сопряжено с инстинктивной деятельностью. Отмечено, что материнское поведение у мартышек (типичные представители низших обезьян) не столь вариативно и разнообразно, как, к примеру, у тех же павианов (наиболее развитые представители низших обезьян) (Воронин, 1950). Уже у павианов, а тем более у шимпанзе и прочих высших обезьян, материнское поведение оказывается настолько вариативным, что никак не может быть названо инстинктивным. Что уж в данном случае говорить о человеке.

Возможно, именно на уровне обезьян (и низших, и высших) мы впервые на всей эволюционной лестнице животного царства сталкиваемся с таким явлением, как собственно материнские чувства. Логично, что это становится возможным лишь там, где материнский инстинкт в ходе развития вида угасает, поскольку всякий инстинкт, как рассматривалось выше, имеет в своём составе такую структурную компоненту, как угасание психического образа в ходе реализации инстинктивного действия (слепота инстинкта), в результате чего самка просто по определению не способна отражать того, что она сейчас делает, а потому ни о каких переживаниях, чувствах в данный момент речи быть не могло, поскольку все акты "заботы" выполняются исключительно "на автомате", как безусловнорефлекторная реакция на ключевой стимул. И только у тех видов, где инстинкты исчезают, самка обретает способность действительно переживать за своего детёныша, поскольку инстинкт больше не препятствует пониманию ситуации.

Именно у обезьян мы можем наблюдать такую вариативность всяческих проявлений материнского поведения, что о каком-либо инстинкте уже и речи быть не может. Среди обезьян чётко выделяются как те самки, которые по-настоящему тщательно заботятся о своих детёнышах, так и те самки, которые своих детёнышей начисто игнорируют. То есть в данном случае мы уже можем сравнивать материнское поведение обезьян с материнским поведением женщин, у которых также наблюдается невероятная вариативность в его проявлении. К примеру, большинство самок обезьян всегда и непременно реагируют на крики детёнышей. Но встречаются и такие самки (и это не такая уж и редкость, на самом деле), которые запросто игнорируют своего кричащего малыша. Что интересно, в такой ситуации на равнодушную мать могут оказать влияние другие самки, которые тут же делаются агрессивными и принимаются угрожать ей, пока она наконец не обратит внимания на своего кричащего детёныша и не возьмёт его (Шовен, с. 73). То есть в данном случае мы также впервые на эволюционной лестнице животного царства сталкивается с таким феноменом, как социальное давление на конкретную особь, что опять же говорит в пользу отсутствия какого-либо материнского инстинкта у самок обезьян, ибо теперь, на данном уровне развития психики, сам факт подобного рода давления оказывается достаточным, чтобы производился хотя бы минимальный уход за потомством. Наверное, здесь не надо говорить о том, что у некоторых женщин роль именно социального давления также является основным двигателем их более-менее организованного материнского поведения, и если бы не боязнь социального отторжения, то некоторые матери с лёгкостью и радостью отделались бы от ухода за своими детьми раз и навсегда.

Хотя на самом деле, возможно, подобное поведение (социальное давление на мать со стороны сообщества) впервые появляется даже не у резусов, а уже и у лемуров — то есть у низших (мокроносых) приматов, полуобезьян. Известен случай, когда самка кольцехвостого лемура (Lemur catta), переносившая детёныша на спине, агрессивно стряхивала его с себя прямо на землю, и в этот момент к ней подскакивала её собственная старая мать (бабушка сброшенного детёныша) и нападала на нерадивую дочь (de Waal, 1996, p. 59).

У обезьян известны не только самки, которые игнорируют своих детёнышей и даже отнимают у них пищу, но и самки, которые словно испытывают неподдельную нежность ко всем детёнышам без исключения. В Сухумском питомнике были сделаны интересные наблюдения за молодой самкой павиана Тане. "Будучи кастрированной (в экспериментальных целях), она сохранила полностью свои материнские чувства. Это, между прочим, доказывает, что проявления материнского инстинкта (у приматолога Н. А. Тих этот термин всё же проскакивает — С.П.) у обезьян уже не сводятся к реакциям на стимуляцию эндокринных желез, а формируется в самостоятельную потребность. Тане поручали уход за малышами, отлученными от матерей после установленного в питомнике периода грудного кормления. Самка прекрасно справлялась с этой задачей. Число её воспитанников одно время доходило до 14, и она с ними занимала отдельную вольеру. Таня обыскивала детёнышей, охраняла и обогревала их" (Тих, 1970).

Таким образом, у самок обезьян мы действительно можем наблюдать собственно материнские чувства, а не какие-либо автоматические безусловные рефлексы на ключевой стимул. Только на том уровне развития психики, где инстинктам нет места, возникают субъективные переживания.