Выше уже упоминалось, что инстинкты формируются за сотни тысяч и даже за миллионы лет.

На самом деле это очень упрощённое утверждение. И упрощение здесь заключается в более удобном применении астрономического года для оценки формирования инстинкта. Но на деле скорость этого формирования надо оценивать не в годах, а в поколениях конкретного вида. Поскольку в ходе естественного отбора адаптация к условиям среды осуществляется путём прямого наследования самых оптимальных видовых свойств, в дальнейшем это приводит к качественной суммации этих самых свойств. Таким образом, если условные представители первого поколения вида для выживания в своей среде должны были обладать определённым навыком, то выживали те особи, которые владели этим навыком наиболее успешно. Именно они затем и давали потомство. И уже среди потомков разыгрывалась всё та же ситуация, которая снова приводила к отбору самых лучших представителей вида, у которых способствующий выживанию навык был развит на ещё более высоком качественном уровне. В итоге, спустя тысячи поколений отбора, даже самый слабый представитель последнего поколения будет владеть жизненно важным навыком в разы успешнее, чем самый сильный представитель первого поколения.

Для наглядности всё это можно рассмотреть на более конкретном примере условного вида ящериц и поедающим их условного вида грызунов.

Тысячи лет жившие в лесах ящерицы спокойно существовали на земле, среди травы, питаясь червями и насекомыми. Вскоре оказавшиеся в этих же краях в ходе повальной миграции грызуны стали угрожать популяции ящериц вымиранием. В ходе постоянной угрозы со стороны грызунов ящерицам пришлось осваивать новый способ бегства — вползание на деревья, которое грызунам было недоступным. Условные представители первого поколения были необычайно плохо приспособлены для данного навыка, поскольку имели очень короткие когти. Именно поэтому успешнее всего нападения грызунов избегали те ящерицы, коготки которых в ходе естественной вариативности хоть чуть-чуть, но оказались длиннее коготков большинства особей популяции. Они выживали, они и давали потомство. Со временем все особи с наиболее короткими когтями (то есть наименее успешно владевшие навыком карабканья) были съедены грызунами. Популяция ящериц оказалась представленной только особями с длинными когтями. Но и популяция грызунов не стояла на месте — выживали лишь те особи, которым удавалась успешная охота, что, в свою очередь, означает, что и здесь происходил параллельный отбор по длине и цепкости когтей, поскольку это свойство позволяло настигать адаптирующихся ящериц уже на деревьях, взбираясь вслед за ними.

Таким образом, эволюция ящериц на этом не заканчивается, а продолжается — вплоть до развития умопомрачительной длины коготков и невероятно виртуозного карабканья по коре дерева до самой кроны. Дальше отбор может уже пойти и по другой линии — например, по окрасу ящериц, в результате чего успешнее выживать будут уже не только быстрые и цепкие особи, но и имеющие более тёмный окрас, скрывающий их на фоне коры деревьев. В свою очередь, в популяции грызунов успешными в охоте и выживании окажутся особи с наиболее острым обонянием, поскольку обнаруживать малозаметных ящериц на деревьях будет результативнее путём отслеживания их специфического запаха, нежели прежних визуальных признаков.

В итоге, спустя тысячи поколений как ящериц, так и грызунов, оба эти вида изменятся очень существенно. Если взять условного представителя первого поколения ящериц и сравнить его с представителем последнего поколения, то фактически это будут уже два совершенно разных вида. Первый вид (ящерица наземная) имела ярко зелёный окрас, наиболее удобный для жизни в траве и маленькие коготки, тогда как второй вид (уже по сути ящерица древесная) окрасом будет откровенно коричневый, наиболее удобный для жизни на деверьях, будет иметь длинные изогнутые когти и, вероятно, будет меньших размеров, поскольку именно так можно было быстрее карабкаться по вертикальной поверхности.