— Как жаль, что мы доверяемся судьбе и вынуждены выжидать. Продолжайте наблюдать.

— Да, сэр, — ответил Семюэль, покидая каюту.

— Мистер Валескин, — как обстоят наши дела?

— Сэр, незначительные царапины устранены, иных повреждений не обнаружено.

Гирпер перевел выразительный взгляд с плотника на карту и обратно.

— Хорошие новости, — произнес он с выражением лица, не подтверждающим его слова.

Раздумывая с минуту над сказанным ранее, коммондер пришел к неутешительному выводу:

— Господа, я считаю, что эспаонец создает видимость своего ухода к северу, а ночью, при попутном ветре, спустится к югу. Он приоткрыл ворота лишь для того, чтобы прищемить нам хвост. Это весьма скверное предположение, имеющее все шансы стать правдой.

Он приложил к карте циркуль, отмеряя расстояние.

— Как верноподданному его Величества, мне претит мысль ждать милости от воздушного океана. Глупо надеяться и верить в чудо. Господа, пусть время идет не в нашу пользу. Пусть ветер на стороне противника. У нас есть долг перед страной, и честь, которую мы должны защитить. Готовьтесь к взлету и прогоните всякие помыслы о сдаче в плен. Я лучше умру, чем отдам шпагу чертовым донам.

— Да, сэр.

Закончив на этом военный совет, они по одиночке разошлись по своим постам. Гирпер поднялся на верхнюю палубу, скрытую под развернутой маскировочной сетью и неспешно прогулялся от юта до бака, терзаемый сомнениями и тревогой. Сдача корабля при любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах, возводит командира на эшафот. Испытывал ли сравнимые чувства тот, кто командовал другой яхтой проекта Жарю? Попал ли он в похожие условия? Оказался ли в безвыходном положении? И если так оно все и было, то коммондер сделал правильный выбор. В смерти нет бесчестия.

Подавленный предстоящим, и, вполне возможно, последним полетом, с головой погруженный в тяжелые рассуждения, Гирпер споткнулся о комингс задраенного люка. В дополнение к прежним вызовам, бросаемым самим провидением, ему пришлось бороться с упрямым желанием спуститься в машинный зал, куда ему так хотелось попасть без логически обоснованной причины. Фигура Кэтрин замаячили перед глазами, и он сморгнул, отгоняя прочь ее образ. Не здесь и не сейчас. Может быть после, когда сердце не станет так громко и часто стучать, отдаваясь в ушах барабанным боем, а Политимия бросит якорь в ангаре королевского флота. Тогда и только тогда у них будет минута на тот разговор, что он откладывает на еще не отвоеванный у врага день.

— Сэр?! — Окликнул его встревоженный Вильям, торопливо подошедший к Гирперу.

— Говорите, мистер Хонортаун.

— Простите за задержку. Я не смог явиться на совет вовремя.

Коммондер поднял на собеседника удивленный взгляд и, сбитый с толку, пытался понять суть происходящего, едва удерживаясь от резких высказываний. Вильям по-своему интерпретировал появившиеся складки, стремительно пересекнувшие его лоб и обратил внимание на красные от усталости и недосыпа глаза, впавшие щеки и пульсирующие от нервного напряжения жилы на шее.

— Сэр, еще раз извините за опоздание, эспаонец выполнял маневр и я ждал, пока он не ляжет на новый курс.

— Куда он направляется? — Холодным тоном осведомился Гирпер.

— На юго-восток. Видимо, идет к протекторату. По моим расчетам он пересечет траверс правого борта через шесть склянок.