— Она не говорила тебе?
— Абсолютно.
Аэрин обернулась к нему.
— Позволь мне угадать, ты не в курсе моих способностей?
— Так и есть, — с некоторым смущением признался идальго и устремил задумчивый взгляд вдоль аллеи.
Похоже, его начало что-то беспокоить, но не настолько, чтобы коренным образом изменить отношение к отдельно взятой особе. Он указал на приземистое строение, поддерживающее единый стиль виллы.
— Для тебя освободили малую кухню. Раньше там готовили для прислуги.
— Элизабет что-то просила передать мне? — по-деловому осведомилась дава.
— Да, теперь у тебя есть все для твоей работы — с некоторым сомнением ответил Маргад, и заявил веселым голосом, открыто улыбаясь — она почему-то называла это свадебным подарком.
Он сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос, а Аэрин в молчании притронулась к ближайшему деревцу, словно не веря в его существование, и кивнула своим мыслям, по достоинству оценив чувство юмора Элизабет. Ну что сказать, леди умеет вкладывать в слова особый смысл, или…
Ее сердце забилось чаще, и у девушки потемнело в глазах от неожиданной догадки, вызвавшей омерзение, сравнимое с чувствами публично облитого грязью. Все эти подарки были одной большой ложью, призванной успокоить ведомого на корриду быка. От нее избавятся, как только будет найдено лекарство, утоляющее «жажду». Раскрыв, как она полагала, замыслы Элизабет, Аэрин посмотрела на молодого человека.
— Куда отнесли мои вещи?
— Тебе покажут.
Желая ей угодить, Маргад поспешил найти слугу, проводившего даму до ее комнаты.
Когда стихло шарканье удаляющегося по коридору прислужника, Аэрин немного успокоилась и бегло осмотрела спальню. Тонкая дощатая дверь и большое окно, обращенное на восточную сторону сада, не смогли бы защитить от нежелательного проникновения. Кроме того, немногочисленная аскетичная мебель светлого дерева была прибита к полу. Эта весьма странная и неожиданная находка, насторожила ее, и она с нарастающей тревогой поняла, что не нашла ни одного острого угла или предмета. Девушка подняла голову к фреске на потолке, изображающей толи войсковой сбор, толи капитуляцию чьей-то армии. Если бы она уделяла изучению истории Илинии больше времени, то, скорее всего, нашла бы еще одну подсказку, скрытую в знаменах солдат.
Совокупность ранее собранных и неторопливо обдуманных фактов, привели ее к неутешительным выводам, от которых хотелось разрыдаться, но Аэрин закрыла глаза и медленно выдохнула. В ней просыпалась несгибаемая эспаонка, оценивающая гордость и честь превыше всего остального в подлунном мире, однажды с отчаянной храбростью заслонившая собой Велию. Волна ненависти к своим тюремщикам смыла недостойный страх, оставив первозданно чистое желание обрести полноправную свободу или умереть в священной борьбе за нее.
Понимая необратимость своего пути, она преисполнилась решимости и немедленно взялась за приготовления к побегу. Вот когда ей пригодился опыт частых путешествий, да простит ее Мелисса. Представив себе, какие вещи первой необходимости ей нужны, Аэрин поняла, где их можно найти.
Сменив платье, дава обошла вокруг виллы, отмечая про себя, сколько прислужников ухаживало за садом, работало на кухне и в доме, и какие склоны холма были более пологими. К сожалению, кто-то позаботился о том, чтобы их обтесать и обложить камнем. Девушка смогла бы карабкаться по ним днем, но безлунной ночью это представлялось трудновыполнимой и опасной задачей.
Надеясь избежать нежелательной встречи, Аэрин спустилась по неприметной лестнице к самому морю и, разувшись, побрела по полоске прибоя, обдумывая план побега под аккомпанемент разбивающихся о скалы темно-синих волн. Мощные валы дробились в освежающую водяную взвесь, а нетерпеливый бриз трепал распущенные по плечам волосы. Дойдя до приметного камня, торчащего из песка словно палец, девушка повернула обратно и, прищурившись против солнца, заметила фигуру Маргада, наблюдающего за ней, облокотившись на перила балюстрады.
Если бы он испытывал к ней какие-то чувства, то отпустил, как когда-то пытался сделать в Хенесе, однако с тех пор его поведение значительно изменилось, и дава уже не рассчитывала на подобное благородство.