Девушка сделала вид, будто ей стало значительно хуже, хотя это было не далеко от истины, и наклонилась к земле. Ее рука уверенным движением прочертила дугу и прежде чем выпрямиться, она уже знала, что Маргад стоит рядом.

В следующий миг ее схватили за талию и с силой оттащили в сторону, порвав платье. Девушка вскрикнула, но и Маргад попал в ловушку, увязнув в траве. Он безуспешно царапал почву ногтями, пытаясь освободиться и дотянуться до давы, жалеющей о своих скудных знаниях. Очень жаль, что ее не учили противостоять такому грозному сопернику.

Нашарив дубовую ветку, и сердито смахнув слезы от обиды и боли, дава поплелась к другому саженцу и, сорвав несколько листков, заковыляла к кухне, морщась от боли и ужасного привкуса. Без Каф уйти не удастся, но, прежде всего, необходимо избавиться от яда. Она едва не потеряла сознание у двери, однако собралась с силами, понюхав листок, и вломилась внутрь. Не с первой попытки ей удалось зажечь светильник и осмотреть полки, судорожно переворачивая все вверх дном. Голова кружилась, исколотый язык опух, а колени тряслись от нервной дрожи. Считать синяки и ушибы еще было рано, и дава, оторвав свисающий лоскут платья, мешающий ходить, опустилась к очагу в поисках древесного угля. Найдя искомое, она проглотила антидот и стала ждать, прижимая к губам сорванные листья.

Выждав время, она надавила на корень языка и освободила желудок от того яда, что еще не впитался в кровь.

— Воды… нужно больше воды… — причитала она, утоляя жажду прямо из чайника.

Разведя очаг и забаррикадировав дверь, Аэрин поставила на огонь котел и вылила в него оставшуюся воду, в которую опустила ветвь дуба и листья. Проколов себе палец ножом, она отдала обязательный дар, без которого невозможна связь с Каф и, закутавшись в мешковину, подсела к очагу, обняв прижатые к груди колени, чтобы как можно быстрее вспотеть.

По лицу девушки текли неконтролируемые слезы, вызванные жгучей пустотой, возникнувшей на месте привязанности к знакомому человеку, безжалостно предавшему благородство и ее признательность ради гадкой забавы. Эти неосуществленные намерения унижали ее достоинство не меньше, чем вырубка и корчевание дерева влюбленных, символично посаженного в день бракосочетания. Это паскудное лицемерие было гораздо хуже удара в спину от того, кому ты привык доверять.

Постепенно по кухне распространился густой дух, который ни с чем нельзя было спутать. Аэрин жалела, что приходилось использовать единственную ветвь в эту безлунную ночь. Пусть так. Сейчас это единственный выход. Все, так или иначе, надеются на идеальные условия, при которых успех гарантирован, однако истина скрывается в невозможности подобного стечения обстоятельств, а иногда, если очень долго ждать, рисковать становится некому.

Девушка чувствовала, как яд покидает тело и проясняется ее разум. Вода выкипела, и Аэрин, потушив очаг, дождалась, когда остынет котел. Теперь у нее было оружие, способное защитить от кого угодно. Даже слабый Каф способен на многое в умелых руках. Было еще одно дело, которое ей придется совершить до того, как наступит время заснуть, и девушка безотлагательно приступила к защите кухни от незваных гостей.

Боясь высунуться наружу до рассвета, ей пришлось ночевать на столе, поджав колени к подбородку. В тревожном и чутком сне ей мерещились крадущиеся тени, скрип половиц под весом незваного гостя, скрежет ногтей по двери, и искаженное гневом лицо Маргада, заглядывающего в окно. Она неоднократно просыпалась, открывая глаза, и, боясь повернуться, вслушивалась в отдаленное дыхание море и шум гуляющего в ветвях ветра.

— Приготовится к смене курса! Идем на галфвинд!

Джонатан отвлекся от созерцания плотных облаков над Эспаоном, и строго посмотрел на Вильяма. Впрочем, тот и сам увидел свою ошибку. Матросы оперативно повернули гик, выбрали вытравленные до этого шкоты под изменившийся ветер у побережья континента, сменив полный курс на острый. Рулевой налег на штурвал, удерживая яхту, а старпом подтянул тросы балласта по правому борту, уменьшая бортовой крен.

Семь склянок, или по-береговому — половина второго. Коммандер наклонился к переговорной трубе и проверил готовность машинного отделения.

— Сэр, что там?

Рулевой при всем желании не мог посмотреть в подзорную трубу, но и обуздать свое любопытство было не под силу.

— Увидим, когда пройдем порог.

Яхта пронзила основание столбообразного морского облака, поглотившего ее палубу на несколько мгновений, и взбодрившего экипаж прохладной свежестью перед тем, как она выплыла с другой стороны.

Джонатан хмурился: его мысли не покидала силовая установка, чей размеренный стук доносился снизу. Если бы кто-то спросил мнения коммандера, первым делом он бы поставил под сомнение ее надежность. Приказ адмиралтейства, продиктованный падением другой яхты, наводил на невеселые размышления, которыми ни в коем случае нельзя было делиться с командой. Речь шла не только об их жизнях. Реализация этого проекта позволит ввести в строй неуловимых разведчиков, способных обнаружить вражеский флот задолго до сражения, тем самым, позволив выбрать наилучшую позицию эскадре, и, в конечном счете, добиться поражения их старого врага — Холландов.

Было о чем задуматься.

Политимия зашла в плотную завесу над восточными берегами Эспаона, и штурман поднял к глазам компас, проверяя курс корабля. Им нужно было пройти по нейтральной полосе над Тибием, и ни в коем случае не завалить галс южнее. Предчувствуя недоброе, Джонатан поднялся на бак, откуда наилучшим образом можно было увидеть земли по направлению полета. Палуба слегка покачивалась, заставляя широко расставлять ноги и держаться за ванты, фордуны или планширь. Это было временное неудобство, поскольку в ближайшие минуты они попадут на материк и, пройдя воздушные врата, скорректируют курс с учетом сноса по ветру.