— Это не дает мне покоя. Мне тяжело жить в толпе, и я не хочу навредить сыну.

— Решайся, Джузи, — Луи протянул руки, обхватив Демерона за плечи — братьям надо держаться вместе. Мы все сможем! Не хорони себя заживо!

— Вернемся к этому позже. Нам еще надо найти этого несчастного.

— Тьма с тобой, идем! Поговорим с твоим попрошайкой!

Вампиро вскарабкались намного выше этого места, прежде чем на еловом стволе началось какое-то движение. Морщинистая кора искривилась, упростив рисунок до ломаных линий, сливающихся в объемные многоугольники, растущие в размерах и искажающие фактуру дерева, постепенно меняющую тональность до темно-графитового цвета. Процесс постепенно ускорялся и на дереве образовался нарост, поблескивающий острыми кристаллическими гранями. Его нижняя часть стала вытягиваться к земле, словно острый нож, и, вонзившись в нее, расширилась в стороны и раздвоилась. С каждой секундой угловатая форма усложнялась, наливаясь объемом и дробясь на большее количество граней, словно невидимый ювелир отсекал от нее лишнее, пока отдаленно не стала похожа на фигуру человека, прислонившего ладони к ели с большим бледным пятном на стволе.

Неуклюже опустив то, что у людей называют руками, фигура шатнулась назад, сделав неестественный шаг с прямыми коленями, как бывает у впервые вставшего на ходули. Развернувшись на месте, она согнулась и по ее поверхности пошла рябь, сглаживающая силуэт, дробящая и уплотняющая сеть граней, подчиненных форме треугольника. Затем еще и еще раз. Изменения происходили все быстрее, а интервалы между ними становились короче. Казалось, что это будет продолжаться вечно, пока в какой то-то момент то, что стояло под сенью ветвей, не явилось копией человека, одетого по последней моде в темный футровский костюм.

Он повел плечами, посмотрел на ладони, согнул и выпрямил ногу, и повернул голову в ту сторону, куда поднимались вампиро. Не произнося ни звука, мужчина начал спускаться вниз, а его раскачивающаяся походка постепенно совершенствовалась, приобретая грациозность.

В этот прекрасный солнечный день было сложно поверить в то, что совсем недавно празднование дня рождения закончилось столь драматичными событиями. До сих пор еще никто не осмеливался так дерзко и подло бросать вызов Миллениум, прикрываясь маской неизвестности и оставаясь безнаказанным. Многие сомневающиеся носили на языке не заданный вопрос — неужели Дон Норозини теряет хватку?

Жизнь, конечно, шла своим чередом. Большая часть семей выразила скупые соболезнования и вернулась к своим делам, и о случившимся ранее напоминали лишь траурная драпировка, скрывающая громоздкие украшения замка, и нарочито мрачные лица прислужников, окруживших одинокую всадницу со всех сторон, едва она приблизилась к резиденции Анзиано.

Эмира Трен отдала свое оружие и с независимым видом расхаживала вдоль стены, поглядывая на барельефный череп каждый раз, когда проходила мимо. Ожидание Франческо затянулось, и она позволила себе обратить внимание на статного незнакомца, прислонившегося к грубой фортификационной кладке. Какая-то особенная деталь, неуловимо ускользающая от проницательной леди, отличала его ото всех вампиро, увиденных ею ранее.

Привыкнув действовать решительно, она направилась в его сторону и, не позволяя холодному официальному тону испортить первое впечатление, обратилась к нему напрямую:

— Если Дон Норозини не желает меня видеть, то, возможно, вы скрасите мое ожидание?

Молодой человек выпрямился и кажется, немного смутился. Наверное, он впервые встретился с таким напором.

— Маргад Георг Алехо Гранд к вашим услугам.

— Расскажите, как себя чувствует Велия?

— Заперлась в комнате. Это все, что я могу вам сказать.

— Это тяжелое испытание.

Лицо молодого человека не отражало на себе каких-либо чувств, и, тем не менее, Эмира уловила тень равнодушия. В пустых глазах идальго не было ни капли эмпатии.

— Когда-то нам всем пришлось пройти через это. Я хочу помочь вашей семье.

— Весьма кстати, — заметил спустившийся к ним Франческо, — рад тебя увидеть, Эмира.