— Это вы хорошо придумали, сеньор Медина, — восхитился ректор, и я не могла с ним не согласиться. — Действительно, для любой сеньориты ущерб внешности — самый страшный кошмар. И иллюзия прекрасная, никогда бы не подумал, что первокурсница, недавно начавшая обучение, может сделать такую качественную, да ещё так долго удерживать.

— Не слишком она качественная получилась, если вы заметили, сеньор Муньос.

— Я бы, может, и не обратил внимания, но Сиятельные проверяли сеньориту. Какие всё-таки неприятные наши гости.

— Они нашли, что искали?

Рауль не выказывал раздражения от того, что его задерживали. Впрочем, он мог и дожидаться, когда Диего выйдет, чтобы не позорить родной университет воровством.

— К счастью, нет.

— К счастью?

— Если бы у нас, не дай Двуединый, нашли эту пропавшую Эрилейскую, Муриция бы нас уничтожила, — неожиданно ответил ректор. — Не зря, ох не зря там сейчас подогревается ненависть к нашей стране. Теодоро Мурицийскому только дай повод. Я даже, грешным делом, подумал, что они специально заслали к нам эту герцогиню, чтобы обвинить в похищении и напасть. Не представляете, какое я испытал облегчение, когда донья Хаго нас покинула.

— Рано вы его испытали.

Ректор испуганно охнул и схватился за грудь:

— Вы что-то знаете, сеньор Медина?

Рауль невольно посмотрел на Сиятельный корпус, но сказал не то, что я ожидала:

— Мне кажется, пока второй Сиятельный нас не покинет, расслабляться не надо.

Ректор выдохнул с явным облегчением.

— Ну и напугали вы меня сеньор Медина. Да только он тоже собрался уезжать, пошёл вещи собирать.

— В самом деле? В таком случае мне нельзя откладывать разговор с ним. Извините, сеньор Муньос, но я вынужден вас покинуть.

— Терпения вам, сеньор Медина, — страдальчески сказал ректор. — Терпения вам.

А ещё удачи.