Продолжение истории Эстефании-Катарины
Между Сциллой и Харибдой
Глава 1
Решение было принято, оставалась самая малость — выйти из Сиятельного корпуса. Малость это оказалась не столь мелкой, как можно было бы подумать, потому что Альба выступила рьяным стражем Сиятельных тайн и не давала выйти, пока я не принесу клятву. И ладно бы только выйти — горгулья мне закрыла и проход в библиотеку. Хорошо хоть, кормить не забывала, но вина больше никакого не приносила. Наверное, боялась опять сорваться в алкогольный загул.
Памятуя о её уверенности в том, что Рауль смог бы туда попасть, я начала обдумывать, как бы это провернуть мне. Но то ли я не была столь сильна, как Рауль (и тогда вставал вопрос об истинном количестве его Кругов Силы), то ли мне просто не хватало знаний. Иногда мне казалось, что в голове не хватает упорядоченности, что всё доставшееся от прежней владелицы тела свалено как попало. Возможно, где-то в этой куче лежат и нужные знания, но сначала её следует разобрать и расставить по полочкам. А ещё открыть все закрытые в моей памяти двери.
— Альба, а разве не противоречит договору то, что вы меня держите в заключении? — коварно спросила я.
Был уже вечер выходного, и я видела в окне, как Рауль нарезает круги вокруг здания, ожидая, когда я выйду. Я с таким же нетерпением желала вывалить на него добытые знания, но между нами каменной стеной стояла горгулья. Словно дуэнья, хранящая честь юной родственницы, она с таким же возмущением относилась к возможности выдачи секретных сведений Сиятельных несиятельным.
— В первую очередь я отвечаю за сохранность Сиятельной тайны, — проскрипела она. — Донья, что вам стоит пообещать никогда никому не рассказывать? Мне самой не нравится ограничивать вашу свободу, уж поверьте.
— Потому что я считаю, что молчать — преступно, — ответила я, удивляясь собственной горячности. Наверное, от Ракель заразилась. — Скрывая это, вы потворствуете преступлению.
— Донья, я не стану делать то, что наносит ущерб Сиятельным. Это нарушение договора.
К Раулю присоединился Альварес, что-то экспрессивно объяснявший, а потом и Ракель. Выглядела она тоже взбудораженной. Но причина последнего выяснилась сразу: на горизонте появился Диего, купавшийся в лучах обожания всех встреченных сеньорит и не особо обращавший на это внимание. Двигался он опять к Сиятельному корпусу. Видно, не потерял ещё надежды сюда попасть.
— А насколько они выполняют свою часть договора? — коварно спросила я. — Вас бросили здесь без поддержки. Большинство фамильяров перешла в состояние анабиоза, из которого они могут не выйти.
— Донья, в Теофрению доступа Сиятельным нет, — напомнила горгулья.
— Вон как раз идёт тот, кому сюда нет доступа, — указала я на Диего, который не выглядел угнетённым. — И не особо он о вас беспокоится. Наверняка ему нужно просто добраться до корпуса и зачистить здесь всё.
— Донья, что вы говорите!
— Правду. Ещё немного — и защита бы пала. Восстанавливать её было бы некому. И что тогда?
— При таком варианте предусмотрено уничтожение корпуса, — глухо сказала горгулья. — В подвале ждёт своего часа магическая бомба. На последние крохи энергии её бы активировали. Ничего не должно достаться обычным магам.
— А всё потому, что они бы поняли, что их всё время обманывали. Сиятельные — не защитники, а паразиты, — убеждённо сказала я. — Они не ценят даже тех, кто им предан. Как, например, вас. Поэтому вы должны меня отпустить.
— Донья, нет, — жёстко проскрежетала горгулья. — Вы должны дать слово, иначе вы останетесь здесь навсегда.
Прозвучало это зловеще. Неужели уже кто-то пытался донести свет истины и провалился, как я, на первом же этапе?
Диего наконец дошёл до Сиятельного корпуса, чтобы в очередной раз попытаться проникнуть внутрь. Надежды он не терял, подходил ежедневно, и судя по появившейся задумчивости на горгульиной морде, сегодня мог преуспеть. Похоже, в глазах Альбы я стала неблагонадёжной Сиятельной, а значит, как главная этого корпуса, требовала замены. В случае, если Альба решит так сделать, все мои планы пойдут прахом: Диего меня обнаружит, скрутит и отправит… Вот с вариантами, кому отправит — тёте или Теодоро, была некоторая неопределённость, но то, что не оставит здесь, — это точно.