Приехав на работу, она украдкой пронесла свой чемодан в кладовую и спрятала за высокими стеллажами, на которых лежало постельное белье и другие предметы, которые требовались для ее работы. Переодевшись, она пошла убирать два закрепленных за ней этажа и до трех часов утра мыла полы еще на трех этажах. Делая свою работу, она все делала ее не спеша, да и спешить было некуда, так как она не поедет к тете, как раньше, которая ей несколько раз звонила в тот день. Виктория проигнорировала все ее звонки, наконец-то у нее сформировался некий внутренний стержень, как она подумала, и она могла сама решать свои дела, как и раньше, где никто ей не будет говорить, что не надо лить много воды в ванной, когда моешься, что в очередной раз ей надо помочь вернуть за кого-то долги по-дружески, и так далее.

На часах было уже начало четвертого утра, вся запланированная работа была сделана, и она направилась в кладовку, где просто присела на свой чемоданчик и, приложив голову к одному из стеллажей, закрыла глаза, моментально уснула и проснулась только в семь утра, когда в комнату зашла ее сменщица и обнаружила ее. Сменщица, увидев, как она спала на чемодане, не стала спрашивать, в чем дело, просто поздоровалась и пошла менять постельное бельё в номерах. Спустя еще час, ее сменщица вернулась с завтраком на подносе и горячим чаем, так как постоялец, которому предназначался завтрак, выехал из номера раньше, и они, по сложившейся традиции, не выбросили еду, а съели.

«Ты как, выспалась?», – спрашивает ее сменщица. «Ну так себе, заработалась, в три часа ночи закончила все и ехать домой было поздно, а на такси дорого», – ответила ей Виктория, которая всё так же сидела на своем чемодане, но накрытом белой тряпкой. «А чемодан тебе зачем?». «А, да я вещи хотела тут постирать, так как дома сломалась стиральная машинка, вот и думаю спросить у менеджера разрешения». Отвечала она быстро на вопросы фразами, что приходили в голову, так что ее сменщица убрала свои опасения, о которых она думала. «Когда спросишь, скажи мне, а то у меня тоже есть вещи, которые надо постирать, меня машина обрызгала из лужи, пришла в грязном на работу, хорошо?», – разливая чай по стаканам, обратилась она к Виктории. «Конечно, сразу скажу», – отвечала сонная Виктория, кладя кубик сахара в стакан с чаем.

Позавтракав, Виктория, как и обещала, направилась к их менеджеру, который был в другом конце помещения и, получив ответ, направилась назад к ним в их комнату, где они закинули в стиральную машинку свои вещи. Сменщица пошла вновь перестилать постельное белье в номерах, а Виктория медленно собиралась пойти пройтись по улице, но, прежде чем выйти, она аккуратно, со служебного телефона, позвонила своему сыну в школу. Они поговорили о его достижениях в школе и оценках. Не сказав ничего ему о произошедшем с ней, несмотря на его догадки по грустному голосу его мамы, она направилась в ближайший парк, где они иногда гуляли со своей сменщицей во время их обеденного перерыва. Идя по улице и кушая ванильное мороженое, купленное у бабушки в парке, она услышала, как зазвонил телефон. На другом конце провода была ее одноклассница, которая просила встречи с ней, но, ввиду того, что у Виктории рабочий день, она не могла сорваться по звонку и предложила завтра встретиться там, где будет удобно ее однокласснице. Записав адрес, она еще немного прогулялась и пошла в гостиницу делать свою работу.

В конце рабочего дня, около десяти вечера, закончился рабочий день, который ознаменовывал, что у нее есть двое суток отдыха, так как она работала сутки через двое, но воля случая ее сменщицы все изменила, она попросила ее заменить завтра после обеда и следующий день, так как надо было продлить ее документы в миграционной службе. Виктория не стала отказывать, да и тут она себя чувствовала в безопасности, может спокойно передвигаться и спать в их кладовке, а добрый менеджер никогда не заходит к ним, для него главное, чтобы было все чисто и убрано на его этажах, за которые он несет ответственность. Вечером того же дня ей снова позвонила Вероника и они договорились встретиться у станции метро, возле которой она находилась.

Приехав на место встречи, и, выйдя из метро, она увидела, как перед ней стоит трезвая девушка, с мытой головой, хоть и уставшим видом, но картина все равно желала оставлять лучшего, хоть она и лучше выглядела, чем в прошлый раз. Подойдя друг к другу, они обнялись и долго стояли, обнявшись, после Виктория осмотрела на Веронику и предложила пройтись где-то покушать, хоть на часах уже было начало двенадцати ночи. Они пытались зайти в ближайшее кафе, но им отказывали на пороге, либо при пересечении двери, из-за внешнего вида ее школьной подруги. Поэтому, в ближайшем ларьке, Виктория купила им горячего чая и плитку шоколада, которую попросила Вероника.

Идя по улице и разговаривая о школьных временах, Виктория все никак не могла поверить, что это все произошло с ее школьной подругой и что такая красивая девушка может так низко упасть, не без помощи ее мужа. Поделившись их жизненными историями, Вероника тоже была удивлена историей Виктории, всячески ей сочувствовала и желала поскорее вылезти из всего этого, и встать с колен на ноги. Они шли еще пару часов по ночному городу в сторону центра, и на своем пути встречали много странных персонажей, которые наполняли город с приходом ночи. Кто-то просил денег, кто-то пытался заигрывать с ними, даже несколько машин, проезжая мимо них, сигналили.

Огни города освещали красивые старые здания, которые были отреставрированы, чистое ночное небо было покрыто звездами, шум двигателей автомобилей был почти не слышан на улицах города в это время, если только изредка мешал тишине ночного города. Чаще были слышны разговоры и песни молодежи, которая сидела в парках на скамейках, играя на гитаре и распевая песни. Девушки к ним присоединились на десять минут, послушать приятный голос исполнителя и разговоры ночных жителей города – молодежи, которая сидела мирно у импровизированного столика, на котором не было никакого алкоголя, чему были удивлены подруги детства, похвалив их за это.

Послушав душевные песни, они направились гулять дальше, но сон начинал брать свое и Виктория предложила снять номер в отеле, но, увы, никто не хотел пускать Веронику даже на порог отеля, после чего Виктория решила поехать в свой отель и, на свой страх и риск, провести ее в один из номеров, где она смогла бы помыться и поспать в нормальных человеческих условиях.

Сев в такси и добравшись до места работы, она попробовала, как планировала, провести ее, но не получилось, в тот вечер почти все номера были заняты из-за проходившего в городе спортивного мероприятия по футболу, и приехало очень много иностранных туристов. Ничего не оставалось делать, как продолжить поиск нового места жилья, на что Вероника попросила ее остановиться и сказала: «Перестань переживать за меня, я уже почти год живу на улице, изредка где-то сплю в хорошем месте, так же, как и кушаю, поэтому если я сегодня не посплю в гостинице, ничего не изменится, а пока метро работает, я лишь только попрошу тебя купить мне проездной и дать уехать в свою сторону, где я обычно нахожусь», – скромно говорила она ей смотря на Викторию с грустью. Виктория начал отпираться и всячески уговаривать ее, но, не получив желаемого результата, она спустилась с ней в вестибюль метро, купила проездной на несколько поездок и сказала, чтобы завтра приехала сюда к ней на работу. На прощание она снова ее обняла и дала немного денег, чтобы она могла что-то купить себе покушать и подарила свою куртку, в которую была одета, так как не могла смотреть, во что была одета подруга.

Наконец-то посадив ее в вагон поезда, который уехал, Виктория направилась в гостиницу, где так же застала свою сменщицу спящей в кладовке. Не став ее будить, она взяла свою рабочую форму и пошла в один из свободных номеров, в который заселялись рано утром по ее информации, на свой страх и риск. Помывшись и переодевшись, она смогла уснуть, написав сыну сообщение, где выражала ему свою любовь и что очень хочет его увидеть и надеется, что скоро приедет на несколько дней к нему навестить, так как не видела его уже около полугода и практически не помогала из-за вечных проблем тетки ее бывшего супруга.

Зазвонил будильник, на часах было пять тридцать утра, и ее смена начиналась через два часа. Она быстро прибрала за собой не разобранную кровать, сделала вид, что здесь никого не было, мимо камер, прошла на улицу в круглосуточное кафе, где покушала и уже вернувшись, через час, она поздоровалась со своей сменщицей, которая гладила в тот момент вещи. Попив чая с шоколадом, тем что был у них от гостей, Виктория пошла работать за себя и свою сменщицу, которую будет заменять. День шел быстро, Виктория убиралась почти до самого позднего вечера, не покладая рук, и совсем забыла про подругу, которая должна была приехать к ней. Лишь только под самый вечер, около девяти часов, ей позвонила подруга и сказала, что будет на месте через час. Быстро домыв полы на одном этаже, Виктория одела на себя лишние вещи, которые приготовила для нее и направилась к черному входу, которым обычно пользовались сотрудники кухни или охраны, так как часто ходили курить на улицу. Пройдя все посты, она поздоровалась со всеми, кого знала и, выйдя из двери, стала ожидать свою подругу.

Простояв добрые пол часа, она, наконец-то, разглядела ее, робко стоящую в тени одного из дальних фонарей, и направилась в ее сторону, где сказала снимать с себя старую одежду и одевать ее чистые вещи, которые она приготовила. Когда Вероника переодевалась, Виктория с ужасом смотрела в ночном свете фонаря на её исхудалый вид и неправильную форму ребра, которое, видимо, плохо срослось, и увидела синяки на ее теле, на что спросила: «А это откуда? Ты же вроде говорила, что Дмитрий не бьет тебя». «Да, не бил… при людях, прости что обманула», – заплакав, ответила ей Вероника, отводя взгляд.

С очередным испугом и ужасом, Виктория увидела свежий ожог на теле и продолжила спрашивать: «Это тоже он сделал?». «Нет, это не он, это я уснула на оголенной теплотрассе месяц назад и прижгла кожу, останется теперь шрам, видимо, так как большая болячка от него образовалась», – спокойно отвечала Вероника, как будто бы для нее это был своего рода пустяк.

Наконец-то, переодев подругу, Виктория достала из-за пазухи свои тапочки и дала ей их со словами: «Так, одевай. На случай, если кто-то будет спрашивать у меня на работе, ты – моя школьная подруга, живешь в столице, проезжала мимо после посиделок в кафе и решила зайти на мою работу. Хорошо?». «Хорошо», – ответила Вероника и они вместе, не спеша, вошли в здание. Без препятствий они прошли все коридоры, так как в это время часть охраны спали или смотрели телевизоры, а не в свои мониторы на посту охраны, и поднялись в кладовку.

Виктория быстро поставила чайник, что был у них и, мимо камер, они направились в один из номеров отеля, где, на сегодняшнюю ночь, Вероника могла остаться и привести себя в человеческий вид, да и просто отдохнуть. Виктория, пока Вероника осуществляла водные процедуры, отправилась мыть оставшиеся два этажа и только после пришла к ней, так как переживала, что вдруг кто-то зайдет туда, да и вообще, она уже нарушила технику безопасности, и, после такого, ее могут с легкостью уволить без выплат.

Зайдя в тот номер, где Вероника вышла из ванной, они продолжили общаться, проведя около трех часов под разговоры и уснули на разных кроватях, и, лишь только под утро, они направились тем же путем, что и пришли, в кладовку и, как только они зашли, через три минуты к ним зашел управляющий гостиницы с ее менеджером, посмотрели на них и на то, что все работники на рабочем месте. Следом, управляющий задает вопрос менеджеру: «Слушай, я так понимаю, вон та девушка, это твоя новая горничная?». Менеджер понял в чем тут дело, отвечает: «Да, она заменят временно заболевшую сотрудницу и помогает Виктории». «Хорошо справляешься, хвалю», – подметил управляющий и они пошли дальше осматривать этажи, за которые отвечал ее менеджер.

Девушки еще около минуты молчали, после перегнулись и заулыбались, но Виктория насторожилась, так как чувствовала, что ей предстоит ожидать разговора с ее начальником. Дождавшись начальника, который пришел в приподнятом настроении, и начал свой допрос с похвалы своей одной из самых ответственных работниц. «Ну что, могу похвалить тебя за твой труд и трудолюбие, премию возьмешь в бухгалтерии, но, прежде чем я подпишу бумаги на ее выдачу, мне надо понимать, что это было утром, кто это и как она сюда попала». Виктория начала рассказывать свою придуманную историю, что была у нее на двоих с Вероникой, но менеджер не поверил ей, да и Вероника никогда не умела врать. Посмотрев на нее еще раз, менеджер говорит: «Эх, Вика, не умеешь ты врать, от слова совсем, не красит тебя ложь, давай выкладывай, что это за личность», – по-доброму спросил он ее, и после этих слова выходит Вероника и рассказывает всю правду о том, как они сюда попали, но ни слова не сказала о себе и как живет она сейчас.

Руководитель посмеялся, ни стал ничего плохого делать, просто попросил в следующий раз такие гости согласовывать с ним. «А лучше снимите номер в отеле», – добавил в конце разговора он, так как девчонки утаили, что они ночевали в одном из гостиничных номеров. Выходя из кладовки, мимо них шел постоялец и пытался спросить на немецком языке, где его номер располагается в отеле. Вероника спросила Вику, где этот номер и, уже на чистом немецком, указала дорогу иностранцу. «Хорошее произношение, ты только немецкий знаешь или еще есть пара языков в твоих навыках?», – не оборачиваясь, спросил ее начальник подруги. «Я знаю английский, немецкий, немного французского и пару фраз на итальянском», – ответила она и следом Вика добавляет: «Она лингвистический институт заканчивала и диссертацию писала», – гордо сказала она, похвалившись своей подругой.

«А ты не хочешь у нас поработать? У меня в декрет уходит одна из сотрудниц офиса, а вместо нее пока некого поставить, все кандидаты не с теми языковыми навыками, который нужен, приходят. Что скажешь?», – спросил Веронику остановившийся менеджер. «А можно мне подумать, так как у меня есть работа, вопрос встанет в зарплате и условиях труда только», – ответила она, на что Вика посмотрела на неё с вопросительным знаком и крутящейся мыслью: «Ей работу предлагают, а она тут еще думает, идти не идти, и еще про какую-то выдуманную работу говорит».