– Комбикорм, говорю же. Не из грибов, намешано чего-то. Но порось ест, рыло не воротит, вес прибавляет хорошо.

– А свинари, что, не интересовались, чем вообще кормят? Откуда берут? Может, мы сами такое сумеем…

– Не знаю. Мы не спрашиваем. Вроде, Ганза у красных берет. По слухам. Попробовали – порось ест, ну и чего придираться, мы…

– Откуда у красных? У красных же…

– Петр Ильич! Откуда комбикорм везут, не помнишь?

– Дак с Комсомольской, по-моему. Помню, они говорили, рядом. Свежее. Хотя так себе свежее в последние-то разы.

– С Комсомольской?

Слюна притекла в рот соленая и горькая. Горло схватило спазмом, ни проглотить, ни продохнуть.

– С Комсомольской?! От красных?!

– От Ганзы…

– Какая разница.

– А что с ним не так?

– Не задаешь лишних вопросов, да? Блокада, бля?

– Мне людей надо кормить, Артем. Двести душ. Есть – и ладно. Вот будешь когда начальником станции, поймешь…

Артем встал.

– Можно?

– О! Виновник торжества! Валяй тост, Артем!

И он вытянулся во фрунт, как будто и правду собирался сказать им тост. Только пальцы воздух сжимали вместо стакана.

– Там за мной пришли люди. Якобы с Ганзы. Хотят меня забрать и увести, чтобы я не успел вам этого всего рассказать. Если не отдадите меня – говорят, введут блокаду.

Люди за столом зашикали, песня, которую затянули уже было, про подмосковные вечера, замялась. Кто-то жевал еще, но потихоньку.