— А картофель-хруста случайно нет? — поинтересовался я.

— Лучше попробуйте запеченного шипокрыла с капусточкой, — предложила Элеонора. — Наша Ирисочка добыла намедни! Вам крылышко, бедрышко или хвост? Хвост — самое вкусное!

— Бедро, пожалуйста… — передал я свою тарелку.

Мясо небесного хищника оказалось на вкус изумительным. Не шло ни в какое сравнение с моей полевой готовкой. Вот что грамотные повара могут сотворить при должном умении.

— А тебе что положить, милый? — ласково обратилась мать к Ною.

Парень поковырялся в носу, задумчиво смотря куда-то в район потолка, после чего выдал:

— Много-много мяса-мяса!

— Сейчас положим…

Я нахмурился и остановил вилку недонесенной до рта:

— Странно. У Ноя тот же изъян речи, что и у Ирис?

— Вей-вей, никакой не изъян, а всего лишь наша небольшая семейная изюминка-изюминка! — рассмеялась Элеонора, махнув на меня рукой. — Визитная карточка Вейцман, если хотите!

— Но ведь подобные вещи индивидуальны… — пробормотал я, пытаясь зацепить ускользающую мысль.

И наконец зацепил. Вилка с наколотым куском выпала у меня из руки, со звоном ударившись о тарелку. Я почувствовал, как на лбу выступила испарина, а по телу прокатилась волна мурашек.

— Традиция, можно сказать! — раздался голос Бениамина, сидящего слева от меня через Льда. — У нас их много.

Остекленевшими глазами я обвел сидящую за столом компанию, почувствовав себя загнанным грызуном в самом логове свирепых хищников. В голове стремительно пронеслось стародавнее, но весьма подробное воспоминание об инструкторе Шунхальц, отставном имперском офицере. Даже его образ предстал пред моими глазами во всей своей красе: щеголеватые ярко-рыжие усы, опускающиеся ниже подбородка, и такого же цвета кустистые брови; начищенные до блеска серебряные пуговицы; высокие тяжелые сапоги и вечно недовольное хмурое выражение лица.

— «Запомните, оболтусы! Услышали раз — задумайтесь, услышали второй раз — берегитесь, услышали третий — ВЫЖИГАЙТЕ ВСЕ ГНЕЗДО К КШЕРДОВОЙ МАТЕРИ! ОТСТАВИТЬ ШУТЕЕЧКИ! То, что на Аккотрельме давно о них не слышно, не отменяет необходимости в постоянной бдительности! Студиозусы! Враг всегда коварен! Зарубите себе на ухе: речевые дефекты — есть верный признак плохо обученного псиона! Они показывают, что человек пытается сопротивляться и еще не сломался окончательно под его губительным влиянием!»

Неужели все это время Ирис была порабощена презренным псионом? Кшерданг! Если бы у меня было больше опыта в данном вопросе, наверняка бы я проверил ее сразу…

Бениамин Вейцман, благожелательно улыбаясь, поднялся со своего места, подошел ко мне сзади и хлопнул по спине:

— Всего лишь традиция!

— «Зафиксировано пси-воздействие пятого уровня опасности. Пси-воздействие нейтрализовано.» — доложил Имп.