Может быть, это и будет лишнее, но я бы хотел напомнить присутствующим, что на склоне своих лет доктор Лютер однажды заметил: «Не будь доктора Штаупица, я бы горел в аду».
Штаупиц: Ну, ну, будет вам, господин Режиссер. В конце концов, я только выполнял то, что должен был выполнять.
Лютер (
Штаупиц: Здравствуй, Мартин. Давненько не виделись.
Лютер: Целую вечность.
Штаупиц: Как семья?
Лютер: Вашими молитвами, господин викарий
Режиссер: Тишина, тишина!.. Еще успеете наговориться, господа…Кто-нибудь еще?
(
Но не будем огорчаться. В конце концов, у нас нет задачи поставить историческую пьесу и придерживаться исторической достоверности. Задача нашей пьесы, мне кажется, совсем в другом. Может, кто-нибудь из вас знает какая у нас задача?
Могу вас утешить господа тем, что я сам не всегда понимаю это.
Один из оставшихся без жребия Актеров: А как же мы, господин Режиссер?
Режиссер: Все остальные будут заняты по ходу действия, если в этом возникнет необходимость.
И, наконец, последнее, господа… Действие идет быстро, местами стремительно, но, вместе с тем, за всем чувствуется внутреннее напряжение. (
Актер: Я просто вдруг подумал, кому это все интересно, господин Режиссер. Ведь прошло уже столько лет.
Режиссер: Это кто у нас такой?.. А, господин Каэтан… Отвечаю вам господин Каэтан. По правде сказать, это и в самом деле не интересно никому. Я вам скажу вещь еще похуже, – никому в целом мире, господин Каэтан. Но, во-первых, это ровным счетом ничего не меняет, потому что все, что действительно происходит, даже если оно происходит на глазах всего мира, происходит только для самого себя, а во-вторых, оно все равно произойдет – имеет это какой-нибудь смысл или, наоборот, никакого… Вас удовлетворили мои объяснения, господин Каэтан?