(Дружески). Ну, ну, не обижайтесь сударь. Что делать, если ваш наряд невольно располагает к подобным шуткам. Мы люди образованные и без предрассудков, но, тем не менее, когда я вижу эти сюртучки, шляпы и парики, ей-Богу, у меня чешутся руки, поотрывать им пейсы. И это совсем не потому, что я злой человек. Не подумайте, сударь. Я готов назвать еврея братом, но только не тогда, когда он, обмотавшись ремнями, бормочет ерунду или отказывается пить с тобой из одного стакана… Почему они не хотят быть цивилизованным народом, как мы? Ходить в подобающей одежде, есть нашу пищу, читать наши книги? Упрямство делает их шутами, а это оскорбительно для всего мира.

Горацио: Я понял. Вы хотели бы их просветить.

Первый дворянин: О, да. Всем сердцем и для их же блага.

Горацио: Ну, ну. Попробуйте.

Второй дворянин: Я тоже говорю, что это – только пустая трата времени. К чему миндальничать? Обрить им бороды, да вместо сюртуков одеть в солдатские мундиры. Уж просвещать, так просвещать!

Первый дворянин: Нет, нет. Действовать надо мягкостью и убеждением. (Горацио). Что вы, сударь, думаете об этом?

Горацио: Боюсь, вам это не понравиться.

Первый дворянин: Вы нас плохо знаете, сударь. Мы люди просвещенные и относимся к чужим мнениям с пониманием. Вы можете нас не опасаться.

Второй дворянин: Не стесняйтесь, не стесняйтесь, сударь. Рубите прямо с плеча.

Горацио (с неохотой): Тогда всего два слова…

Первый дворянин: Не скупитесь.

Горацио: Боюсь, что ваша жажда просветить заблудших, сродни религии, в которой есть и свое небо, и своя преисподняя. Кто следует дорогой просвещенья, тому обещают рай, тогда как всех прочих ждет геенна.

Первый дворянин (Второму дворянину): А в этом есть резон…

Горацио: Но кто же вам сказал, господа, что эта религия лучше, чем та, которую исповедуют иудеи? Откуда вы взяли, что талит, тфилин или суббота достойны порицания, потому что они не напоминают ничего из того, к чему привыкли мы?..

Первый дворянин (тревожно): Что такое?

Горацио: Тем более, сказать вам откровенно, непросвещенные заповеди Моисеевы отчего-то вызывают у меня больше доверия, чем наши просвещенные морески, притирания для лица или порошки против мух, не говоря уже о нашей спеси, которая ничуть не лучше спеси иудейской. (С поклоном). Пожалуй, это все.

Первый дворянин (Второму): Он рассуждает, как ретроград, ей-Богу, как ретроград. (Горацио). Вы рассуждаете, как ретроград, сударь.

Второй дворянин: А, по-моему, как еврей. (Горацио). Не обижайтесь, сударь, но от ваших слов за версту разит чесноком.