«Вот Виталик… Виталик меня обманул… Уехал в Москву, не пишет, не едет…»
Ответа не последовало. Наступила долгая пауза. Галка испуганно спросила:
«Августа!..Ты здесь?..»
«Я здесь, милая, здесь… Забудь ты про своего Виталика. Не будет его…»
«Как не будет? — испугалась Галя. — Он ко мне больше не приедет?»
«Приедет, приедет… только не будет он у тебя…»
«Почему?! Другую девушку найдет — там, в Москве?..»
«Ну почему другую… Все куда проще. Ты убьешь этого Виталика, вот и все…»
«Я убью Виталика?..Августа… Как такое может быть! Я… люблю его…»
«Ну и что? — голос Августы звучал леденяще холодно. — Это ничего не меняет… ты убьешь его».
«Но почему?..За что?..А если я не захочу?»
«Захочешь… Очень захочешь. Он — всего лишь твоя жертва, и не больше. Большего он не стоит. Потому-то ты и убьешь его… И очень жестоко».
…Галка постепенно проваливалась в тягучий, обволакивающий сон. Слова Августы почему-то не произвели на нее сколько-нибудь пугающего впечатления. Она убьет Виталика? Ну и что? Странно, конечно, очень необычно… но разве в последнее время она сама не предавалась каким-то непрошенным мыслям об этом? И не просто предавалась — она наслаждалась ими! Особенно, когда садилась рисовать… или когда поздно вечером ложилась в постель. Эти мысли сперва пугали ее, но с течением времени обрели некую сладострастную направленность, завораживали ее, томили… Она носила их в себе, лелеяла их, переживала — и вдруг кто-то другой взял и так просто, так буднично заговорил с ней об этом, как о деле давно решенном! Удивительно… И этим другим была она — Августа! Как хорошо, что она теперь знает ее имя! Августа не бросит, не оставит ее… И не предаст.
Галина улыбалась во сне, и была при этом потрясающе красивой! А в окно ее комнаты грустно смотрела выглянувшая из-за туч луна…
Глава 3. Превращение
Утро воскресенья выдалось не по-осеннему теплым и солнечным. Галка, поднявшись с постели, подошла к окну и залюбовалась прекрасным видом, открывшимся ей. Небо поражало нежнейшей голубизной, а деревья… Несмотря на последнюю декаду сентября, желтизна совсем еще робко коснулась ярко-зеленых крон, и при утреннем безветрии все они замерли в особо чарующей сонной неподвижности.
Галка ласково улыбнулась ясному осеннему утру.
Мать уже встала, и до слуха Гали доносилось уютное звяканье посуды. Девушка сразу вспомнила вчерашнюю острую обиду и нахмурила брови. Однако, стоило ей только взглянуть снова за оконное стекло, как настроение сразу улучшилось. Знакомый с раннего детства фонарный столб с покрытым трещинами стволом, так же, как и одинокий дощатый столик под ним, где пенсионеры любили забить вечернего «козла», еще по-летнему густо-зеленые старые липы, стоящие вдоль дороги аккуратным рядком — вся эта картина вызвала у нее приступ умиления.
Она прошла на кухню. Антонина уже сидела за столом в домашнем халате, и приготовилась чаевничать — перед нею стояли чашка, заварной чайник на блюдце, плетеная корзинка с овсяным печеньем…
— О! — оживленно воскликнула она при виде входящей дочери. — Картина называется «Явление Христа народу»! Ты вовремя, доча: чайник как раз вскипел…