Третьей причиной был зуд в ногах — непреодолимое желание суставов и сухожилий, затекших от двенадцатичасового стояния у верстака, сбросить наконец ржавчину статики. Сил на полноценную пробежку у него не было, но эти прогулки — на работу и домой — доставляли реальное удовольствие. Они напоминали о службе, когда марш-броски через полстраны с урезанной вдвое порцией стимуляторов неизменно заканчивались кровавой рвотой и кристально-безупречным осознанием жизни под аккомпанемент отборной офицерской ругани и стаккато автоматов Красильникова.
А потом он сам стал офицером, самым молодым капитаном СБ Корпорации Прайм. Затем был перевод в закрытое спецподразделение и под занавес — направление на Марс во главе карательной роты для подавления восстания колонистов — первого и последнего в истории Красной планеты.
Алекс глубоко вдохнул ядовитый воздух и зажмурился, отгоняя воспоминания. Нет, он никогда не забудет, такое нельзя забыть, и смириться с таким тоже нельзя. Он ведь был единственным выжившим и его всегда удивляло — почему Корпорация позволила ему уволиться из рядов СБ. Он ведь все видел… И делал такое, отчего привязавшееся с глубокого детства прозвище — Крест — стало ему поистине вторым именем.
— Вечер добрый, Алекс! — выкрикнул Ван, немолодой азиат, торговавший на углу у давно закрытого Маркета какой-то экзотической дрянью, умело выдаваемой им за блюда традиционной японской кухни. Чем это было на деле — никто не знал, да и какая разница, если вкусно? Раньше Крест порой брал у него суси (или как-то так), которые очень нравились Майе и Еве.
— Как день прошел? — Ван вполне искреннее улыбнулся, когда Алекс обратил на него внимание. — Хотя что я спрашиваю, да? — он хохотнул. — Может, возьмешь чего?
— Не сегодня, Ван, — Крест покачал головой. — Благодарю.
На самом деле, он не представлял, когда теперь сможет что-то купить у Вана. Нет, азиат вовсе не задирал ценник, просто рабочим на фабрике урезали зарплату, снова. Ну как урезали — подняли на полторы тысячи кинов в начале квартала, но через месяц вырос заработный налог[48] — на две с половиной тысячи. А еще через неделю им выдали новые фильтр-маски взамен старых, выпущенных полвека назад. И за это тоже накинули полтысячи, за абсолютно бесполезную хрень, которая отсеивала процентов десять реликтового излучения, не больше.
Алекс скрипнул зубами и подумал о том, что хотя бы духовный налог не обязателен, если в Реестре числишься атеистом. Хотя, учитывая последние толки в Городском совете, выродки из Верхнего скоро и эту отдушину перекроют — мол, боги то все равно есть, и им как-то побоку, веришь ты в них или нет. А потому — налог платить надо, другие то верят. Логика несгибаемая, как обычно.
— Они ведь и дальше так будут, да? — спросила как-то Майя. Его возлюбленная Майя, не будь которой, он бы уже давно пустил себе пулю в висок.
— Ты что имеешь ввиду? — переспросил Алекс, отлично понимая, о чем она говорит.
— Эти глупые законы, — девушка грустно усмехнулась. Раньше в такие моменты она усмехалась зло, но рождение Евы изменило ее. — Будто специально для того, чтобы усложнить нам жизнь.
— И себе карманы набить! — поддакнула Ева из-за прозрачной мембраны клин-зоны.
Они посмотрели на свое лупоглазое чудо и засмеялись. Это ведь было такой редкостью в их доме и во всем Нижнем городе — искренний беззаботный смех.
— Устами младенца, — выдохнул Алекс, отсмеявшись. — Да, девочки мои, так и есть. Будут затягивать и затягивать гайки.
— Но ведь, — Ева наморщила лобик, в ее детских глазах мелькнули совсем недетские раздумья. — Но ведь резьба сорвется, если гайку затянуть слишком сильно?
Алекс посмотрел на Майю. Женщина сглотнула и передала ему тарелку для Евы. Он осторожно вложил реактопластовое блюдце в приемник клин-зоны. Защитная мембрана тут же закрыла полость приемника, из-под кожуха антибиотической сферы донесся приглушенный гул и через мгновение система вытолкнула тарелку со стороны Евы. Девчушка азартно подхватила ее и принялась за еду, усевшись в глубокое явно ей не по размеру кресло, купленное Майей лет пять назад на распродаже в доживавшем последние дни Маркете.
— Приятного аппетита, — Алекс любовно посмотрел на дочь. Что он мог ответить ей? Да, резьбы порой срываются и тогда… тогда происходит то, что девять лет назад произошло на марсианской колонии. Но итог всегда один — если льется кровь, то это кровь невинных. А напоенная кровью земля лучше родит. И это на руку тем, кто выше, ибо чем больше урожай — тем больше и налог, который они возьмут.
Поэтому он вряд ли теперь что-то купит у Вана. Возможно, придется искать замену ЗК. Крест не в первый раз думал об этом — у него еще оставались друзья из СБ, счастливчики, которым удалось закрепиться. Через них можно достать военные стимуляторы — не чета гражданским. Износ организма выше, но есть ли у него выбор?
Они ведь до сих пор не выплатили кредит за клин-зону, а без нее Ева не проживет и десяти минут. Сейчас в Нижнем все больше рождается таких детей — с Синдромом отторжения. Для них все вокруг несет смерть, даже сам воздух, если он не пропущен через антибиотические фильтры.
Алекс слышал, что на севере, в Полисе 4, есть реабилитационная зона для таких. Четвертый открыто предоставил технологию другим Полисам, но ни одна Корпорация не стала строить у себя аналогичных комплексов. Зачем? У граждан Верхних городов никогда не рождаются дети с этим врожденным заболеванием, а у жителей Нижних все равно нет средств для оплаты уникальной процедуры.