– Признавайся, что ты задумала?

Если бы я знала… может, мне просто замуж захотелось. Я ведь все-таки женщина и…

– У меня белое платье есть… правда, в нем меня хоронили, но Гюнтер позаботился, чтобы привели в порядок… только тетушка пару жемчужин срезала, а так…

– А у меня кольца нет, – пожаловался Диттер.

– И костюма.

– Костюм есть.

– То дерьмо, которое ты носишь, нельзя назвать костюмом…

– Будем ссориться или жениться?

– Так ты все-таки не против?

– Я же не сбежал.

– Куда тебе бежать, – я спустила ноги и потрогала пальцами пол. – Одевайся… времени не так и много.

Диттер хмыкнул и сказал:

– Все-таки задумала.

Нет. И… да… и скорее есть ощущение, что так будет правильно. Я чувствую на себе взгляд,и в этом взгляде хотелось бы видеть одобрение, но… боги наблюдают и только. А люди… я ведь все равно человек? Пусть немножечко не такой, как другие… платье стало слегка великовато, но в принципе смотрелось неплохо. А вот фата куда-то потерялась.

– Ты красивая, – в моей гардеробной сидела девочка. Отмытая. Причесанная. С волосами, заплетенными в две тугие косички. И с виду несчастная. – И не злая. Мама сказала, чтобы я тебе не попадалась… что ты разозлишься и выгонишь нас. Ты выгонишь?

– Нет.

Я подумала и, оглядевшись, вытащила из вазы букет сухих роз.

– Χочешь быть подружкой невесты? – спросила, засовывая мятый цветок в волосы ребенка.

– А что мне надо делать? – соглашаться та не спешила, явив редкостное для ее возраста благоразумие. Пахло от девочки сладко…

– Ничего… разве что… ты больше не слышишь голосов?