– У меня нет больше семьи, – просто ответил Нестеров. – Сын… Но мы не видимся. Захочешь – потом расскажу.

Он сам одел меня, завернул загипсованные ноги в одеяло и на руках вынес из больницы. Машина у него оказалась огромная – под стать самому Максиму, серебристый «Лендкрузер», хоть и не новый. Уложив меня на заднее сиденье, Макс сел за руль, и через несколько минут мы были у него дома.

Пока я приходила в себя на диване в большой комнате, Макс накрыл на стол, достал шампанское и фужеры:

– Вот и Новый год встретим... Тебе пить нельзя, но ты просто в руке подержи.

Мы слегка соприкоснулись фужерами под бой курантов, Макс выпил шампанское, а я отставила фужер на столик, даже не понюхав.

– Максим... спасибо тебе за все. Пусть у тебя в новом году все сложится удачно.

– Я надеюсь. Ко мне спустился такой ангел – разве может быть плохо?

– Не говори глупостей... нашел ангела. Макс... курить очень хочется... – Я просительно посмотрела на Нестерова, и тот, покачав головой, принес из кухни свою пачку:

– Извини, я не успел купить тонких, просто из головы вылетело...

Я только рукой махнула – в бытность мою затворницей в Цюрихе мне порой приходилось таскать из пачки Алекса крепкий «Парламент», так что это меня не пугало. Выкурив сигарету и ощутив, как закружилась голова, я откинулась на подушку и закрыла глаза.

– Максим... я могу попросить тебя?

– О чем?

– Ты не мог бы позвонить одному человеку?

– Какому?

– Моей подруге.

– Ты обзавелась подругой? – В голосе послышалось удивление. У меня всегда было полно приятельниц, но никогда не было подруг – возможно, потому, что в танцах соперницы, а на остальное времени у меня не было.

– А ты не помнишь?

– Это что же – как ее там... Лелька?

Я уже и забыла, как звала Марго этим именем. Она перестала быть для меня Лелькой в тот момент, когда мы разошлись с Максимом, и с тех пор всегда была только Марго.

– Да. Но ее, вообще-то, Марго зовут. Маргарита. Так позвонишь?