Её сделали. Возможно, даже хорошо и никто не виноват.

Но бабка Нина сошла с ума и забыла последние двадцать лет жизни.

Её выписали, когда Димке было двадцать пять дней от роду – не ходячую, едва говорящую и ничего не помнящую.

Отчим с мамой привезли бабку на машине, подняли ко мне на этаж, дотащили до маленькой комнаты и уложили на кровать.

Отчим отвернулся и сказал:

– Вот теперь вам просто конец!

У нее была реабилитационная карта. Прогноз невролога – благоприятный. Прогноза психиатра не было.

Через полчаса после отъезда родителей я обнаружила, что это невозможное нечто, бывшее когда-то любящим, добрым и энергичным человеком, слезло с кровати и с перекошенным лицом по-пластунски ползет ко мне в кухню, приговаривая: «Сейчас я вас всех на место поставлю».

Бабка Нина была очень крупной женщиной, а я – хрупкой двадцатичетырехлетней девушкой. Поднять ее не удалось.

Шли часы. Но легче не становилось.

Пришел Алик с работы и отнес бабку Нину обратно на кровать.

Она пролежала там ровно пять минут и выползла снова.

Мы не спали эту ночь. Бабка Нина с перекошенным лицом ползала по квартире, мыча отвратительные ругательства. Алик поднимал ее снова и снова.

Мы тогда еще не знали, что наша жизнь будет полностью разрушена.