Дом Толстяка Гава являлся одним из тех новых поместий, которые недавно построили в Эндерберри. Его семья переехала туда в прошлом году. До этого они жили в квартирке над пабом. Даже несмотря на то, что дом был новым, отец Гава слега переоборудовал его, и теперь к нему со всех сторон лепились пристройки, которые не очень-то подходили по стилю к оригинальному зданию с гигантскими белыми колоннами, точно сошедшими с картинок в книге о Древней Греции.

Сегодня эти колонны были перевиты воздушными шариками с цифрой «двенадцать», а между ними растянули гигантский блестящий баннер со словами «С днем рождения, Гэвин!».

Прежде чем мама успела как-то это прокомментировать, фыркнуть или хотя бы позвонить в дверь, та вдруг распахнулась сама собой и на порог выскочил Толстяк Гав. На нем были гавайские шорты, ядовито-зеленая футболка и пиратская треуголка.

— Здрасте, мистер Адамс и миссис Адамс. Здорово, Эдди!

— С днем рождения, Гэвин! — хором отозвались мы. И я при этом чуть было не ляпнул «Толстяк Гав».

— Барбекю на заднем дворе, — сказал Толстяк моим родителям, а потом схватил меня за руку. — Пошли, посмотришь на фокусника. Он просто класс!

Толстяк Гав оказался прав: фокусник был классный. Барбекю тоже оказалось ничего. Предлагалось много игр и два гигантских ведра с водой для водяных пистолетов. После того как Толстяк Гав открыл подарки (он сказал, что волшебный шар тоже «просто класс»), у нас состоялось эпичное сражение на этих пистолетах с ребятами из школы.

Было так жарко, что одежда на нас высыхала почти сразу же после того, как намокала. Прямо посреди битвы я вдруг понял, что мне нужно в туалет. Я углубился в сад. С меня капала вода. Я прошел мимо взрослых — они стояли, разбившись на группки, в руках у всех были тарелки, бутылки с пивом и пластиковые стаканчики с вином.

Ко всеобщему удивлению, папа Никки тоже пришел. Я не знал, что викарии ходят на вечеринки и развлекаются. К тому же он нацепил свой белый воротничок. С этим воротничком его можно было заметить за милю, так сильно эта штука блестела на солнце. Я помню, как думал, что ему, должно быть, чертовски жарко в нем. Может, поэтому он так много пил в тот день.

Кроме того, он разговаривал с моими родителями, и это меня здорово удивило, они ведь не такие уж религиозные ребята. Мама заметила меня и улыбнулась:

— Все в порядке, Эдди?

— Да, мам. Все класс.

Она кивнула, хотя вид у нее был не очень радостный. Когда я прошел мимо них, до меня долетел обрывок папиной фразы:

— Не думаю, что нам стоит обсуждать такие вещи на детском дне рождения!

Мне это ни о чем не говорило. Взрослые дела. К тому же в тот момент мое внимание привлекло нечто иное. Еще одна знакомая фигура. Высокая и тощая, в темной одежде, даже несмотря на жуткую жару, в гигантской соломенной шляпе. Это был мистер Хэллоран.

Он стоял в дальнем конце сада рядом со статуей маленького мальчика, писающего в фонтанчик для птиц. Беседовал с чьими-то родителями.

Мне показалось странным, что родители Толстяка Гава пригласили на его день рождения школьного учителя, который еще даже не приступил к работе. Возможно, они просто хотели, чтобы он не чувствовал себя изгоем. Это было в их стиле. Однажды Толстяк Гав сказал мне: «Мама старается перезнакомиться со всеми, с кем только можно. Чтобы знать, кто чем занимается».

Мистер Хэллоран разглядывал окружающих. Наверное, из-за таких вот взглядов у людей и возникает чувство, что за ними кто-то следит. Когда он заметил меня, то приветственно поднял ладонь. Я тоже — наполовину. Это был довольно неловкий момент. Может, мы и спасли вместе Девушку с Карусели, но все же он учитель, а махать учителю — это не круто, кто-то ведь может и заметить.

И тут, словно прочитав мои мысли, мистер Хэллоран коротко кивнул мне и снова отвернулся. С чувством огромной благодарности — и не только потому, что мой мочевой пузырь грозил лопнуть в любую секунду, — я поспешил через двор и нырнул в раздвижные двери.

В гостиной было темно и прохладно. Я остановился ненадолго, чтобы глаза попривыкли к темноте. Тут повсюду были разбросаны подарки. Дюжины и дюжины игрушек. Среди них оказались те, которые я очень хотел получить в подарок и сам, но знал, что никогда не получу.