— Твоя мама пойдет на вечеринку?

Хоппо скривился:

— Точно не знаю. Может, ей придется работать.

Мама Хоппо работала уборщицей. Ее старенький «Робин Релиант», груженный швабрами и ведрами, частенько с грохотом проезжал по нашей улице.

Железный Майки называл ее цыганкой, когда этого не слышал Хоппо. Мне казалось, что это довольно грубо, но, надо признать, она, с ее всклокоченными седыми волосами и платьями-балахонами, действительно немного напоминала цыганку.

Понятия не имею, где был отец Хоппо. Он никогда не рассказывал о нем, но я всегда думал, что он бросил их, когда Хоппо был еще совсем маленьким. У него был старший брат, но тот вроде бы ушел в армию. Вспоминая прошлое, я часто думаю о том, что мы все держались вместе, потому что ни у кого из нас не было «нормальной» семьи.

— А твои мама и папа будут? — спросил Хоппо.

— Думаю, да. Просто… надеюсь, что они не превратят это все в тоску болотную.

Он пожал плечами:

— Все будет хорошо. Там же будет фокусник.

— Ага.

Мы ухмыльнулись друг другу, а потом Хоппо сказал:

— Можем пройтись по магазинам, если хочешь, поищем, что можно подарить Толстяку Гаву.

Я засомневался. Мне нравилось гулять с Хоппо. С ним не нужно было казаться умнее, чем ты есть. Или напрягаться. С ним я чувствовал себя очень легко.

Хоппо никто не назвал бы вундеркиндом, но он был из тех ребят, которые хорошо знают, как устроен этот мир. Он не пытался нравиться всем, как Толстяк Гав, и никем не прикидывался, в отличие от Железного Майки. И я уважал его за это.

Поэтому я грустно сказал ему:

— Прости, не могу. Мне нужно домой, я обещал помочь папе кое с чем.

Это была моя обычная отмазка. Никто не сомневался в том, что в нашем доме всегда найдется работа. Хоппо кивнул, доел мороженое, скомкал обертку и бросил на землю.

— Хорошо. Ладно, пойду выгуляю Мерфи.

— Ага. Увидимся!