— Из песка ты станешь ветром! — нараспев проговорила она.
Она повернулась к Белке, сделала шаг назад, словно уступая ей дорогу.
— Войди в озеро слез Туралли-О.
Белка сонно, как в гипнозе, стянула башмаки, развязала пояс — платье само упало к ногам. Белка перешагнула через платье и вошла в воду. Сделала шаг, другой, вода доходила до колен.
— Иди!
Белка подчинилась, вода была теплой, почти горячей, от нее пахло нагретой медью. Белка опустила руки в воду, зашла по пояс, потом по грудь. Остановилась, чувствуя, как тепло воды входит в тело, наполняет мышцы спокойной силой.
— Из грозы ты станешь местью! — повторила женщина.
Белка вышла на берег, женщина подошла к ней.
— Я — Куна-И. Ступай и возвращайся. Я буду ждать тебя.
— Как я найду…
— Так же, как и нашла. — Она подошла к Белке, прижала пальцы к ее вискам. — Иди!
47
Она снова была на Девятнадцатом шоссе, она двигалась в обратном направлении. Двигалась на север. Темнело. Сумерки давно подкрадывались, но как только зажглись фонари и водители включили фары, ночь словно накрыла мир.
Перед поворотом на Сан-Лоредо она заехала на бензоколонку. Еще оставалась четверть бака, но она решила сделать это сейчас. Подогнав машину к колонке, она вышла, сунула кредитку в окно кассы. Оттуда выглянули два глаза, с недоброжелательным любопытством осмотрели ее бритую голову. Белка отвернулась.
— Эй, — раздалось из окошка. — Распишись.
Белка поставила загогулину на чеке, вернулась к машине.
Влившись в плотный вечерний поток, она втиснулась в средний ряд. Выставила локоть в окно. Ветер ворвался, закружил по салону какие-то бумажки, Белка устало откинула голову на подголовник сиденья.
Не усталость, это было скорее спокойствие — она ощутила свое единство с миром: она чувствовала тяжелое бескрайнее небо, но не как страшную пустынную бездну, а как продолжение себя. Она чувствовала землю — не эту изуродованную дорогами и городами, с выжженными лесами и отравленными реками планету — ей виделся другой, новый мир. Мир чистый и светлый, который существует рядом и одновременно с этим. Параллельно и, как известно из геометрии, не пересекаясь.
Она словно проникала в этот мир, познавала его, точно погружалась в его тайну, его чудо. В этом мире скользили тени, проплывали туманные образы, мерцающим цветком распускался волшебный свет, переливаясь то изумрудным, то гранатовым блеском.
В этом мире не было Саламанки с его правилами, не было страшного «Медового рая», не было полицейских и судей, священников и адвокатов. Не было денег. Их не существовало как концепции.