Мэгги кивнула.

– Айрин Ханикатт – твоя тетя? – Джонни смотрел на нее широко распахнутыми глазами, словно не веря своим ушам.

– Точнее, моя двоюродная бабушка, – осторожно ответила Мэгги, стараясь заранее угадать, какое впечатление эти слова произведут на ее нового друга. – Старшая сестра моей бабушки.

– Твоей бабушки… – потрясенно повторил Джонни. Он покачал головой, словно не мог до конца во все это поверить, и, повернувшись к ней спиной, принялся закрывать дверь мастерской, но Мэгги все же услышала, как он шепотом выругался себе под нос.

Мэгги завозилась с замком багажника, откинула крышку и вытащила свой велосипед, гадая, смогут ли они вообще разговаривать, если каждое ее слово способно его расстроить. Если каждое слово напоминает ему о времени, которое он потерял.

– Айрин Ханикатт. – Джонни шумно выдохнул. – Вот же черт! Так вот почему ты напомнила мне ее, когда я впервые тебя увидел. У тебя те же темные волосы и голубые глаза. – Он протянул руку и чуть коснулся ее волос. Казалось, ему удалось отмахнуться от печали, которая на миг сумела им завладеть. – Ну рассказывай, как тебе удалось завладеть машиной Айрин.

– Я живу у Айрин. Мы с ней единственная родня, больше у нас никого нет. Она уехала на выходные, а я хотела бы хоть что-то для нее сделать. Понимаешь, чтобы отблагодарить ее за то, что она взяла меня к себе. Джин, то есть Харви, сказал, что дело, скорее всего, в коробке передач, а она очень дорого стоит. Я просто подумала, что ты мог бы все починить… забесплатно. – Мэгги с сомнением взглянула на него и наморщила нос. – Может, ничего и не выйдет, но, если бы у нас получилось, было бы здорово.

– Малыш Харви? Сын Джина? – Она снова застала Джонни врасплох.

– Ага… сын Джина. Но он уже никакой не малыш. Он скорее старый… и толстый, – как бы невзначай заметила Мэгги.

Джонни недоверчиво хохотнул:

– Малыш Харв. Знаешь, это имя прилепилось к нему, когда он болтался у нас в мастерской. Ему тогда было года два, не больше, и он вечно играл с такими игрушечными машинками. Устраивал гонки. И он все время издавал такой звук, как будто мотор ревет, – «ХАРРРРВ! ХАРРРРВ!» – Джонни снова хохотнул. – Мы стали звать его малышом Харвом, а потом и Харви. Значит, так его с тех пор и зовут?

Мэгги широко улыбнулась, обрадованная тем, что это воспоминание развеселило Джонни:

– Похоже на то.

Джонни просунул голову в дверцу «кадиллака», провел рукой по приборной панели, по огромному рулю. Коснулся пальцем маленькой медной таблички с выгравированным именем: «Айрин».

– Это была новейшая модель. На ней стояли два четырехкамерных карбюратора – двести семьдесят лошадок. Эта крошка могла разогнаться аж до ста восьмидесяти пяти километров в час! Помню, я тогда мечтал на ней прокатиться. Эти чудные колеса с тонкими спицами, хромированная рамка для номерного знака, акульи плавники сзади, дагмары впереди. Красота!

Джонни скользнул на переднее сиденье, взялся обеими руками за руль, восхищенно подметив, что он «двухцветный, с роговой вставкой». Мэгги едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. А Джонни просто сидел и с восторгом разглядывал машину, о которой давным-давно мечтал.

– Может, хочешь заглянуть под капот? – намекнула Мэгги, стараясь привлечь его внимание к проблемным местам.

Джонни снова расхохотался и выбрался из машины. Подняв капот, он еще раз присвистнул:

– Харви неплохо заботился об этой старушке. Гляди-ка! Тут триста тридцать первый восьмицилиндровый и два четырехкамерных. И даже крышки на клапанах оригинальные.

Мэгги вежливо кивнула, хотя и не поняла ни единого слова.