— Да, ты звал. Несколько раз. Мне сказать тебе, кого ты звал?

— Натали?

— Нет, не Натали.

— Кого же тогда?

— Дженни.

— Дженни…

Они посмотрели друг на друга. Ни один не проронил ни слова.

— Ты не можешь вспомнить? — спросила наконец Мира.

— Нет… или подожди, да, я помню…

Он сел на кровати. Теперь он окончательно проснулся.

— Дженни Эпплтон! Мне снилась Дженни Эпплтон…

— Дженни Эпплтон? Кто это?

— Девочка из одного из самых прекрасных романов, которые я знаю. Автора зовут Роберт Натан, американец. «Портрет Дженни» вышел в сороковом году, в сорок девятом появился немецкий перевод. Тогда-то я и прочитал этот роман…

Фабер говорил медленно, взволнованный историей книги, которую никто больше не знал, написанную автором, которого никто больше не помнил, и все же это существовало: книга, история, автор, Дженни Эпплтон.

— Бедный художник встречает в тридцать восьмом году в Центральном парке в Нью-Йорке маленькую девочку. Маленькая девочка, та самая Дженни, одета в странную старомодную одежду и рассказывает о своих родителях, артистах в знаменитом варьете «Хаммерштайн», которые были гвоздем программы сезона тысяча девятьсот десятого года…

— Тысяча девятьсот десятого года? — спросила Мира.

— Да, тысяча девятьсот десятого года. И оба встречаются в тридцать восьмом. Художник, которого зовут Эбен Адамс, никак не может это понять. «Хаммерштайн» были распущены более двадцати лет назад. То, что непонятно ему, является совершенно нормальным для Дженни, о давно прошедших временах и событиях она говорит так, как будто они происходят в настоящем времени. Эбен очарован этим ребенком, его прекрасным лицом, мечтательными и печальными глазами. Он чувствует, как очарование, неподвластное времени и пространству, постепенно берет верх над ним все больше и больше, пока он идет вместе с Дженни через Центральный парк. Она говорит, что, к сожалению, должна его оставить — по сюжету она снова и снова повторяет эти слова и снова и снова покидает его — и он должен ждать ее, пока она не станет взрослой, чтобы они могли остаться вместе навсегда. Перед первой их разлукой она читает стихотворение — именно стихотворение, Эбен и Дженни приснились мне во сне…

— Что это за стихотворение? — спросила Мира.

— Вот это, — сказал Фабер.

Никто не знал, откуда я пришел. Куда лежал мой путь, туда ушли года. И ветра шум, и плеск волны морской. Понять другим не суждено уж никогда.

— Прекрасно, — проговорила Мира. — Прекрасно… Но такое стихотворение, как это… — Она замолчала, так как только теперь заметила, что Фабер снова погрузился в воспоминания об этой книге, о Дженни.